– Бренна, – я вновь задаю вопрос, – кто этот мужик?
Она качает головой в разные стороны, не отвечая мне.
– Мне пойти и спросить его, что происходит?
Наконец, взглянув на меня, с побледневшим, как у призрака, лицом, Бренна начинает трясти головой сильнее:
– Нет, Эверет, ты не можешь этого сделать.
– Почему? Кто он такой?
– Почему это важно для тебя?
– Наверное, не было бы, если бы мне не посчастливилось лицезреть приступ отчаяния и паники из-за какого-то дегенерата, стоявшего возле очередной мазни в художественной галерее.
Она закрывает глаза и говорит:
– Можем ли мы вернуться домой и поговорить об этом там? Пожалуйста!
Как бы мне не хотелось немедленно услышать ответы на все свои вопросы, я все же соглашаюсь с Бренной и снова помогаю ей подняться. На этот раз она не склоняется ко мне и не тянется к моей руке. Я не настаиваю опереться на меня, потому что и так уже давлю на нее, желая получить ответ на вопрос о том мужике.
Все то время, что мы добираемся до дома, Бренна молчит. И радио тоже молчит. Вообще стоит тишина. Хотя в моей голове крутятся тысячи мыслей, которые бы я хотел озвучить Бренне. К счастью, до дома ехать недалеко. Я помогаю девушке покинуть салон машины и в качестве благодарности получаю жалкую улыбку.
Бренна не возражает против того, что я привожу ее к себе домой. Как только мы оказываемся внутри, я направляюсь прямо на кухню, чтобы принести ей стакан воды, а Бренна сразу идет к дивану. Я подхожу, чтобы вручить ей стакан воды. Она улыбается менее вымученно, чем раньше, но по-прежнему ничего не говорит.
– Может, тебе принести что-то еще? – спрашиваю я.
Качая головой, Бренна наклоняет стакан, чтобы поставить на стол.
Я всматриваюсь в нее несколько минут, прежде чем открыть рот:
– Бренна, для тебя это что-то очень болезненное. Так что не торопись с ответом, но мне нужно знать, кто этот парень.
Девушка молча кивает, пристально разглядывая свои ногти. Потом принимается разминать ткань на джинсах как отвлечение, затем тяжело вздыхает:
– Помнишь, ты видел меня в тот день, выходящей из лифта, и я сказала тебе, что упала?
Во мне начинает закипать злость. Я точно знаю, что сейчас услышу. Сквозь зубы я выговариваю:
– Да.
– Я никогда не падаю, – Бренна прекращает расправлять ткань на джинсах и бросает на меня осторожный взгляд. Тихие слезы стекают по ее лицу.
– Ты хочешь мне сказать, что этот кусок дерьма проделал такое с тобой?
Мне нужно держаться подальше от нее сейчас, потому что я напуган тем количеством гнева, что разгорается во мне. Я был всего в нескольких метрах от того козла, что приложил свои руки к Бренне, и не порвал его. Так или иначе, но я снова найду этого сукиного сына и заставлю заплатить за все, что он причинил Бренне.
– Кто он? – спрашиваю перед тем, как она ответит на последний вопрос.
Теперь нет смысла молчать, когда мы оба в курсе, что он натворил.
– Я не должна ничего говорить тебе об этом, – тихо отвечает она. – Это часть моей работы. Мне нельзя разглашать имена клиентов, даже если я больше не работаю. Я получила деньги, подписала контракт. Если я назову тебе имя, Эверет, то потеряю все: не только работу, но и деньги, квартиру, машину. Все.
– Но я не стану ничего предпринимать, – говорю я, понимая про себя, что лгу. Я найду способ обойти это постановление. Придумаю, как мне связать этого козла с наркотиками и засадить в тюрьму лет на восемь, а затем заплачу одному из сокамерников, чтобы его прирезали ночью. Может, я и не смогу поступить таким образом, но помечтать тоже не помешает, да и почувствовать себя лучше всегда приятно. – Мне нужно лишь имя, Бренна. Вот и все.
Девушка отрицательно качает головой:
– Вот почему я ждала, пока мы не доберемся до дома. Чтобы избежать риска. Пожалуйста, он не стоит твоей заботы.
– Ты впервые встретила его с тех пор, как это произошло?
Она кивает.
– Он все еще связан с тобой по работе?
– Нет. Моя начальница удалила его из базы клиентов. Она – единственный человек, кто в курсе всего произошедшего.
– Так ты сейчас говоришь мне о том, что твоя начальница не разрешила тебе заявить на него в полицию и даже сама не отправила тебя туда?
Бренна поднимается с дивана, прохаживаясь туда-сюда, словно не зная, куда податься.
– Я говорю тебе, в полиции одни придурки. Не стану обращаться к ним. А этот гад – крупная шишка.