— И что же в этом плохого? — удивилась женщина.
— А ты не понимаешь?
— Я говорю о том что стану Баронессой, — ответила она, прихлопнув москита.
— Вот это мне и не нравится.
— Я же все равно, по существу своему, пешка, разве нет? — спросила она. Ее глаза вспыхнули с неожиданной яростью. — Ну, выйду я за тебя замуж. Почему, ты думаешь, Майкл Дрейк женился на мне? Из-за моей красоты? Посмотри хорошенько на меня. Вот я. Я знаю, какая я: некрасивая дочь очень могущественного человека. Что могу я предложить мужчине? Секс? Очарование? Красоту? Тело? Если мужчине хочется, он может найти женщину лучше где угодно. Он ляжет со мной, если только захочет стать Бароном, как Майкл… или ты. Я знаю это, и мой отец знал. Ты видишь, это не просто глупость со стороны Майкла. Нет ничего проще этого. Мой отец отверг много моих поклонников, до тех пор пока не обнаружил одного с подходящими способностями. Только потом он сделал этого Человека своим зятем. Он хотел честного Человека, кем Майкл и был, и хорошего полководца, кем Майкл тоже был. Но для баланса в Совете он выбирал Человека не слишком умного и не слишком нетерпеливого, чтобы обойти отца, как, например, делал Элстон. Еще он хотел, чтобы народ не потешался над моим мужем у него за спиной. Майкл соответствовал списку требований, так что меня отдали Майклу. И, конечно, я ему была не нужна после того, как свадебные клятвы были произнесены. Я оказалась пленницей в собственном доме. Не могла спуститься на первый этаж из страха, что Майкл может послать ко мне убийц; боялась подняться на третий этаж из страха, что его наложницы могут убить меня… А теперь, — сделала она вывод, — меня ожидает брак с тобой. Но с одним условием.
— И что это за условие? — спросил Донахью.
— Когда ты станешь Бароном, ты убьешь меня не откладывая.
На это Донахью ничего не ответил. Они прошагали молча целый час, пока не наступила ночь. Потом они разбили лагерь у ручья, напились воды и сели у большого дерева.
— Есть одна вещь, которой я не понимаю, — сказала Алата, поколебавшись, пока они смотрели на болота за ручьем.
— Какая? — проворчал Рыжебородый.
— Прошло больше недели, с тех пор как мы спаслись от людей Крастона, и ты не дотронулся до меня.
— Ты хочешь, чтобы я это сделал?
— Нет, — сказала она, непроизвольно вздрогнув от такой мысли. — Но я ожидала, что ты все-таки изнасилуешь меня. Ведь вокруг никого нет, чтобы следить за тем, как ты выполняешь свое обещание.
— Если бы я изнасиловал тебя, ты, возможно, убежала бы. А если бы ты убежала, мне, быть может, понадобились бы месяцы, чтобы найти тебя… если к тому времени ты осталась бы еще жива. Нет, если я изнасилую тебя, это помешает нашей свадьбе.
— Значит, ты не хочешь делать этого, не так ли? — горько сказала она.
— Нет. Я завоюю тебя — вот так. — Она молчала, и Донахью продолжал: — И никто тогда не заберет то, что станет моим. Если не…
Он сделал паузу, изучая ее черты.
— Если не… что? — спросила она.
Если у тебя нет любовника, спрятавшегося где-то и ждущего, пока я не вернусь в Ступицу, чтоб воткнуть нож мне между ребер.
— Этого ты можешь не бояться, — успокоила Алата. — У меня нет любовника.
— Может, какой-то старый знакомый, — усмехнулся он.
— У меня никогда не было любовника.
— Разве ты бы не хотела его иметь? — с любопытством спросил он.
— Да. Давно.
— Что с ним случилось?
— Он умер.
— Как.
— Ты убил его давным-давно, — сказала Алата Дрейк. Она повернулась на бок и закрыла глаза. Через минуту она спала и видела сон о богоподобном молодом человеке, который однажды подхватил на руки глупую некрасивую девочку и помог ей устоять на ногах.
Когда она проснулась, Донахью рядом не было. На мгновение Алата испугалась, но потом услышала, как Рыжебородый пробирается через подлесок. Через несколько секунд он вышел на поляну и подошел к ней, держа что-то в руках.
— Где ты был? — спросила она, все еще боясь, что ее бросят, оставив на медленную смерть.
— Я принес тебе ягод, — сказал Донахью.
Глава 18
— Итак, ты думаешь, он вернется назад в Ступицу? — спросил Рислер, счастливый от того, что в этот раз встреча состоялась в его пышном жилище, а не в вызывающих судорогу, темных комнатах Крастона. Из всех Баронов только Крастон отказывался жить в замке, предпочитая апартаменты в центре города, и Рислер глубоко негодовал из-за недостатка роскоши, положенной Барону, вопреки очевидному факту, что Крастон не способен был наслаждаться красотой замка.
— Конечно, — заметил слепой Барон. — Проблема, с которой мы столкнулись, заключается в том, что делать после того, как мы поймаем Донахью. Очевидно, мы должны его уничтожить и быстро, но я по-прежнему думаю, а не сможем ли мы вначале извлечь из него какую-то полезную информацию. Рискованно, конечно. Каждая минута его жизни — риск для нас. Однако, если мы снова ненадолго посадим его в твою темницу, это может сослужить нам хорошую службу.
— Не вижу причин рисковать, — возразил Рислер. — Даже если он объявит себя повелителем Баронств Элстона и Алдана, Люди не станут его слушаться. Донахью, естественно, сразу же применит силу, и Люди разбегутся. С другой стороны, один раз мы уже пытались получить от него информацию… Я не знаю почему, но только в этот раз все будет по-другому.
— С тех пор мы узнали ненамного больше, — ответил Крастон. — Например, я думаю, мы можем без опасения согласиться с тем, что Донахью рассказал нам правду о битве в Туннелях. Более того, мы знаем, что чудовища, порожденные разумом Кола, изредка могут быть ранены, возможно, даже убиты. Также прибавим к этому то, что Донахью хочет убить Кола, но не может придумать, как это сделать. Рыжебородому не удалось быстро нащупать способ убийства Кола, но ведь колдун не убил его.
— Не знаю, не знаю, — с сомнением сказал Рислер. — Кол никогда не беспокоил нас в Ступице. Может быть, мы должны оставаться здесь и не пытаться овладеть Метро. Мы уже потеряли Майкла, Элстона и Алдана, с тех пор как взяли в плен Донахью. Зачем рисковать дальше?
— Дурак! — огрызнулся Крастон, ударив кулаком по ручке кресла. — Разве ты не понимаешь, что единственное, что мы не можем делать — сидеть спокойно? Донахью может вернуться в любой день и потребовать по меньшей мере два Баронства, а то и три… а Кол до сих пор множит свою проклятую армию. Мы убьем Донахью и попытаемся уничтожить Уродов, пока колдун уязвим.
— Это — одна из тех вещей, которые всегда ставят меня в тупик, — сказал Рислер. — Если Кол и вполовину так могуществен, как кажется, что же сдерживает его? Почему он не завоюет мир, если это его цель? Иначе зачем он выкрадывал наших женщин, и они рожали ему Уродов?
— Если бы я знал ответ хотя бы на один из этих вопросов, — сказал Крастон, — я, возможно, за сорок восемь часов разгромил бы Гарета Кола. Но я не знаю. Никто не знает. Все, что мы можем делать, — по-разному толковать его действия и продолжать пытаться помешать ему.
— Мы очень много из-за этого теряем, — пробормотал Рислер.
— Перестань жалеть себя, Джеральд, — резко сказал Крастон. — Ты-то после всего остался в хорошей форме и знаешь это. Если однажды мы наложим руки на Донахью и Алату Дрейк, ты станешь в два раза сильнее, чем был два месяца назад. — Рислер ничего не сказал, и слепой Барон продолжал: — Теперь… что ты предпринял, чтобы схватить Донахью?
— Я послал несколько отрядов разведчиков порыскать вокруг Ступицы, в радиусе пятидесяти миль, — сказал Рислер. — Не думаю, что Рыжебородый сумеет пробраться сюда, минуя их. И я выставил постоянную стражу вокруг моего замка, замка Дрейка и твоей обители.
— Ты бы лучше поставил стражу вокруг замков Элстона и Алдана, — сказал Крастон. — Они ведь тоже собственность Донахью, как и замок Дрейка. И не забудь… у него с собой Алата, У этой бабы достаточно мозгов, чтобы не возвращаться в свой замок.
— Ты знаешь, — медленно начал Рислер, — все наши планы и приготовления базируются на предположении о том, что Алата до сих пор жива и до сих пор путешествует с Рыжебородым. Что, если она давно мертва? Что, если она убежала или Урод убил ее?