Гийом не издал ни звука. Подняв руку, он сжал железными пальцами челюстной сустав девушки, и ее зубы непроизвольно разжались. Отведя ее голову в сторону, он мгновение глядел в бездонную огненную пропасть ее глаз, которые, казалось, вот-вот опалят даже его лицо, выдубленное жарой и ветрами. Зловеще улыбнувшись, Гийом сжал в кулак свободную руку… От удара Джарел пролетела ползала и рухнула на каменные плиты, потеряв сознание.
Глава 2
Джарел пришла в себя в полной темноте. Она немного полежала без движения, собирая воедино хоровод мыслей и чувств. Мало-помалу все встало на свои места. Тяжелые воспоминания заставили приподнявшуюся на локте девушку пробормотать то ли молитву, то ли проклятье. Замок Джойри пал. А его хозяйка, наследница славного рыцарского рода, испытав невиданное унижение, не погибла в бою от стального клинка или стрелы, а попала в плен и потеряла сознание от удара тяжелым мужским кулаком.
Звуки шагов где-то по соседству вывели ее из состояния оцепенения. Джарел села и внимательно прислушалась, пытаясь определить, в какой части родного Джойри оказалась узницей его бывшая госпожа. Судя по непроглядной тьме вокруг, ее заперли в одной из камер подземной темницы под стенами замка, а мерно шагал за стеной скорее всего приставленный к ней стражник. Стиснув зубы, Джарел неслышно встала на ноги и чуть не упала от неожиданно сильного головокружения. Подождав, пока пол перестал уходить из-под ног, девушка обошла камеру. В одном углу она наткнулась на грубый деревянный табурет, от которого тут же отломала одну из ножек. Затем, двигаясь вдоль стены, Джарел добралась до двери.
Стражник затем вспоминал, что неожиданно услышал из камеры жалобные стоны и мольбы о помощи. Еще он помнил, как отодвигал засов. Открывающаяся дверь — его последнее воспоминание до того момента, когда его нашли в запертой камере с проломленной головой.
Джарел взбежала по каменным ступеням северной башни, сгорая от жажды мести. Девушка и раньше знала, что такое ненависть, но никогда такое чувство не испепеляло изнутри душу воительницы. В ночной темноте перед ее глазами вставало лицо смеющегося Гийома, густо обрамленное кудрявой бородой. Вкус его губ, казалось, навечно пропитал губы Джарел, а на плечах она по-прежнему ощущала тяжесть его рук. В какой-то миг приступ гнева и ненависти так скрутил Джарел, что ей даже пришлось остановиться и постоять неподвижно, прислонившись к стене. Двигаясь дальше в кроваво-красной пелене гнева, она вдруг поняла, что в ее уже почти безумном сознании отпечатывается, формулируется в слова спасительное решение, способ достойно отомстить за перенесенные унижения. От этой мысли Джарел бросило в холодный пот, и она вновь остановилась, чтобы унять дрожь и обтереть с лица холодный пот.
Судя по звездам, сверкающим в узких бойницах, время шло к полуночи. Выбравшись из темницы, Джарел пока не встретила ни души. Ее небольшая спальня на вершине башни оказалась пустой. Даже постель горничной в комнатке, расположенной одним лестничным маршем ниже, оказалась нетронутой. Джарел пришлось самой, без посторонней помощи, снимать с себя доспехи, что стоило ей немалых трудов. Ее замшевая рубашка пропахла потом и кровью. Девушка стянула ее через голову и отшвырнула в угол. Пламя безумного гнева в золотых глаза сменилось решительным блеском взгляда заговорщика, знающего свое дело. Натянув свежую рубашку из оленьей кожи, Джарел улыбнулась своему отражению в зеркале. Поверх нее она набросила и плотно застегнула на талии легкую кольчугу. На ноги воительница прикрепила щитки какого-то безвестного легионера — реликвию тех, еще недавних дней, когда Рим правил миром. За пояс она заткнула кинжал, а в руки взяла, не убирая в ножны, собственный длинный двуручный меч. Не тратя ни единой минуты на отдых, Джарел вышла из спальни и стала спускаться к основанию башни.
Она знала, что в эту ночь победители должны были устроить в захваченном замке праздничный пир. Судя по тишине, царящей под каменными сводами, большинство неприятельских солдат уже спало беспробудным пьяным сном. В голове Джарел неожиданно для нее самой промелькнуло сожаление по поводу так по-дурацки потраченных десятков галлонов хорошего французского вина, хранившихся в погребах Джойри. Несомненно, отчаянная женщина с верным клинком в руках могла нанести немалый урон этой пьяной банде, прежде чем будет схвачена или убита. Но эту идею девушка решительно отбросила: наверняка Гийом выставил трезвую охрану, и добраться до него будет невозможно. Джарел понимала, что второго шанса бежать победители ей не предоставят.
Она долго бродила по темным коридорам, сворачивая в залы, где вповалку лежали мертвецки пьяные солдаты Гийома. Перешагивая через них, она продолжала свой путь дальше, к маленькой часовне, построенной в дальних закоулках замка Джойри. Там она рассчитывала найти отца Жер-веза и не ошиблась. В комнате, освещенной лишь светом звезд, она увидела священника, стоящего на коленях перед алтарем и шепчущего молитвы.
— Дочь моя! — прошептал он, обернувшись и увидев стоящую на пороге Джарел. — Дочь моя! Как тебе удалось бежать? Господи, тебе срочно нужна лошадь. Если ты сумеешь прорваться через охрану у ворот, то к рассвету доберешься до замка твоего двоюродного брата.
Девушка жестом прервала его речь:
— Нет, святой отец. Этой ночью я не уеду из замка. Мне предстоит другой, еще более опасный путь. Благословите меня.
Священник удивленно поглядел на нее:
— Что ты задумала?
Опустившись перед священником на колени, Джарел крепко сжала в руках край его сутаны из грубого сукна:
— Благословите меня, я требую! Сегодня ночью я отправляюсь в преисподнюю, чтобы вымолить у дьявола нужное мне оружие. Может быть, я не смогу возвратиться.
Отец Жервез наклонился над ней и положил дрожащие руки ей на плечи.
— Посмотри мне в глаза! — потребовал священник. — Ты понимаешь, что говоришь? Неужели ты собираешься…
— Да! Туда, вниз! — твердо ответила Джарел. — Только мы с вами знаем про тот туннель. Что находится за ним? Но ради того, чтобы найти нужное мне оружие против унизившего меня и весь мой род человека, я готова и не на такое.
— Знаешь, мне следовало бы поднять шум и отдать тебя в руки Гийома, — прошептал отец
Жервез. — По сравнению с тем, что ты затеяла, это было бы более приятной участью.
— Нет, святой отец, я все рассчитала. Видит Бог, я не невинна, и грех свободной любви лежит на мне. Но чтобы стать подстилкой для любого мерзавца из этой банды, дожидаться, пока тебя убьют в пьяном гневе или продадут в рабство… Страшнее всего — быть отданной Гийому на потеху. Неужели вы не понимаете, святой отец?
— Да, это было бы страшным позором, — кивнул головой Жервез. — Но подумай, Джарел! Этому позору есть объяснение и искупление, это не помешает вратам Рая распахнуться перед тобой после смерти. Но то, на что ты решилась… Я не знаю, вернется ли когда-нибудь на землю или к Богу твоя душа или твое тело, если ты уйдешь туда, вниз.
Джарел пожала плечами:
— Чтобы отомстить Гийому, я готова на все, даже прямо сейчас отправиться навечно в Ад. Только бы знать, что мерзавец получит то, что заслужил!
— Но, Джарел, пойми. Это страшнее, чем Ад. Тебя ждет бездна глубже, чем глубины преисподней. Я думаю, самое жаркое пламя сатаны покажется райским дыханием по сравнению с тем, что может ожидать тебя там.
— Я знаю. Неужели я рискнула бы пойти на это, если бы не была уверена в том, что так оно и есть. Но поймите, святой отец, где еще я смогу найти нужное мне оружие, если не в том месте, которое лежит за пределами мира, созданного Творцом!
— Джарел, не надо, умоляю тебя!
— Отец Жервез, я все решила. Благословляете вы меня или нет?
В свете звезд блеснули гневным огнем янтарные глаза амазонки.
Мгновение спустя священник кивнул:
— Я благословляю тебя, дочь моя. Ты — моя госпожа здесь, на земле, и я не могу тебе отказать. Но учти, там тебе Божья милость не поможет.