Себя держать с моими, я тебя
И в отдалении моим считаю.
Т а с с о
Ты осыпаешь милостями, князь,
Того, кто недостоин, кто не смеет
Тебя сейчас за них благодарить.
Не благодарность выслушай, а просьбу!
Моя поэма у меня на сердце.
Я поработал много, не берег
Труда и сил, но много остается
Доделать мне. Я мог бы там, где дух
Мужей великих до сих пор парит,
И действенно парит, там мог бы в школу
Я снова поступить, чтобы достойной
Твоих похвал моя явилась песнь.
Дай мне назад листы, в твоих руках
Незрелый труд, которого мне стыдно!
А л ь ф о н с
Ты у меня сегодня не отнимешь
То, что сегодня только преподнес?
Дай меж тобою и твоим трудом
Мне быть посредником! Остерегись
Сухой работой оскорбить природу,
Которая живет в твоих стихах,
И не внимай со всех сторон советам!
Ведь отзывы бесчисленные многих
Людей различных, что друг другу все
Противоречат в мнениях и в жизни,
Поэт в одно соединяет, не страшась,
Что многим он не угодит, чтоб многим
Тем больше угодить. Не говорю,
Что ты не должен скромно кое-где
Отшлифовать свое произведенье;
Я обещаю тотчас, в краткий срок
Тебе вручить с твоей поэмы список.
Но рукопись твоя должна остаться
В моих руках, чтоб с сестрами моими
Я радовался ей, а если ты
Ее усовершенствуешь, мы больше
Получим радости и, как друзья,
На слабые места тебе укажем.
Т а с с о
Я лишь смущенно повторяю просьбу:
Скорее дай мне копию, теперь
Я всей душой в моем произведенье.
Пусть станет тем оно, чем может стать.
А л ь ф о н с
Я одобряю твой порыв! Однако,
Мой добрый Тассо, было б хорошо
Тебе свободной жизнью насладиться
На краткий срок, немного поразвлечься,
Улучшить кровь лечением. Тогда
Гармония восстановленных сил
Тебе в готовом виде даст все то,
Что ты напрасно ищешь смутным чувством.
Т а с с о
Так кажется, мой князь, но я здоров,
Когда могу отдать себя труду,
И труд здоровым делает меня.
Меня ты видел долго, не люблю
Я роскоши свободной, и покой
Не отдых для меня. Моя душа
Не для того назначена природой,
Чтоб на ладье веселых, мирных дней
В простор времен безбрежный уноситься.
А л ь ф о н с
Ты всеми мыслями влечешься в глубь
Своей души. Хоть окружает нас
Большая бездна, вырытая роком,
Но глубже та, что скрыта в нашем сердце,
И кинуться в нее бывает сладко,
О, оторвись от самого себя!
И пусть поэт уступит человеку.
Т а с с о
Напрасно я смиряю мой порыв
И день и ночь в груди попеременно.
Когда я не могу слагать стихи
Иль размышлять, мне больше жизнь - не
в жизнь.
Кто шелковичному червю пред смертью
Прясти его одежду запретит?
Он выпряжает дорогую ткань
Из недр своих и бросит труд не прежде,
Чем заключит себя в своей гробнице,
О, пусть и нам дарует добрый бог
Завидный жребий этого червя,
Чтоб радостно и быстро развернуть
Крыла в долине солнечной!
А л ь ф о н с
Послушай! Двойное наслажденье жизнью ты
Даруешь многим, научись же сам
Знать цену жизни, пользуешься ею
Ты в десять раз богаче их. Прощай!
И чем скорей вернешься ты назад,
Тем более тебе мы будем рады.
Т а с с о
(один)
Ты поступаешь правильно, крепись,
Моя душа, хоть было тяжело
Учиться мне притворству в первый раз!
Ты здесь услышал не его слова
И чувства. Мне казалось, что опять
Антонио я различаю голос.
Будь осторожен! Ты со всех сторон
Теперь его услышишь. Лишь крепись!
Притворствовать осталось только миг.
Кто поздно в жизни притворяться стал,
Того считают честным наперед.
Пойдет на лад, лишь упражняйся с ними. (После паузы.)
Ты слишком рано стал торжествовать!
Она идет, прекрасная княжна!
О, что со мной! Она идет, и в сердце
Все подозренья разрешились в скорбь.
П р и н ц е с с а. Т а с с о. К концу явления - прочие.
П р и н ц е с с а
Ты хочешь нас покинуть иль еще
Останешься немного в Бельригуардо
И лишь тогда от нас уедешь, Тассо?
Надеюсь я, что на короткий срок
Ты едешь в Рим?
Т а с с о
Я направляю путь
Туда сначала. Если благосклонно
Меня друзья там примут, как могу
Надеяться, с терпеньем и стараньем
Я, может быть, закончу труд мой там,
Где люди собрались, учителями
Слывущие во всех родах искусств.
И разве же в столице мировой
Не говорит нам громко каждый камень?
Там манят нас в своем величье строгом
Не тысячи ль немых учителей?
И если там не кончу я поэму,
То никогда не кончу. Ах, уже
Я чувствую, мне счастья нет ни в чем!
Я изменить могу, но не закончить,
Я чувствую, великое искусство,
Что всех питает и здоровый дух
Крепит и освежает, беспощадно
Меня погубит. Я уеду прочь!
Скорей в Неаполь!
П р и н ц е с с а
Ты дерзнешь на это?
Ведь в силе приговор, что на изгнанье
Обрек тебя и твоего отца.
Т а с с о
Уж я об этом думал, ты права.
Но я переоденусь пилигримом
Иль буду в бедном платье пастуха.
Я проберусь чрез город, где движенье
Народных тысяч скроет одного.
Я поспешу на берег, там найду
Челнок с людьми, что ездили на рынок,
Теперь же возвращаются домой
С крестьянами из моего Сорренто.
Ведь надо мне в Сорренто поспешать,
Там у меня сестра, она со мною
Утехою родителей была
В их горестях. Я буду плыть безмолвно,
Вступлю на берег, тихо я пойду
Родной тропой и у ворот спрошу:
"Где здесь живет Корнелия? Скажите!
Корнелия Серзале?" Благосклонно
Прядильщица мне улицу укажет
И дом ее. Я дальше поднимусь.
Вот выбегают дети, с изумленьем
На трепаного, мрачного пришельца
Они глядят. Вот у порога я.
Открыты двери, я вступаю в дом...
П р и н ц е с с а
Опомнись, Тассо! Что ты говоришь?
Пойми, в какую ты зашел опасность!
Щажу тебя, иначе бы сказала:
Ужель ты благородно говоришь?
Ужели благородно думать только
Лишь о себе и огорчать друзей?
Иль от тебя сокрыто, как мой брат,
Как мы с сестрой тебя ценить умеем?
Ты это не почувствовал? Не знал?
Ужели все мгновенно изменилось?