Выбрать главу

Альваро, будто ничего не заметив, сказал:

— А за пять лет до этого я приехал в Сеговию и тогда же познакомился с тобой, Томас.

— Как же, как же, — отозвался Торквемада. На него вдруг нахлынули воспоминания. — А откуда ты приехал, Альваро? Из каких мест?

Альваро насторожился. А когда испанец настораживается, в нем проступает нечто звериное, и Торквемаде показалось, что Альваро ниже пригнулся в седле, словно прячась от опасности, и взялся за шпагу. Торквемада удивился. Его вопрос не таил подвоха. Праздный вопрос, только и всего. Говорил он одно, думал другое. Как и за минуту до этого, ему было безразлично, откуда приехал Альваро, а тот вдруг насторожился и чуть ли не испугался.

— Прошло двадцать пять лет, — медленно произнес Альваро. — И ни разу за все это время ты не поинтересовался этим. Почему, Томас? Почему ни разу за все двадцать пять лет?

— Наверняка спрашивал, — возразил Торквемада.

— Может быть, и так, — согласился Альваро.

Стремясь скрыть тревогу, Альваро перевел разговор на Колумба, и вскоре они уже спокойно рассуждали, действительно Земля круглая или нет.

— Кому, как не вам, купцам, знать это, — сказал Торквемада. — Я хочу сказать — вы всегда знали это. Ведь у вас в некотором смысле братство.

— Какое еще братство? — спросил Альваро.

— Купеческое.

— Купеческое? — переспросил Альваро.

— Ну, скажем, ты и Колумб. Вы оба купцы. Вы накопили определенные знания. Используете одни и те же карты. Разве не так?

— Не совсем понимаю, что ты имеешь в виду, — сказал Альваро.

— А ты подумай.

Они вновь замолчали.

День клонился к вечеру. Путешественники подъехали к каменному дорожному столбу, старому, как само время. На одной его стороне были еле заметные знаки, высеченные некогда, возможно, еще финикийцами. На другой стороне сохранилась латинская надпись — ее до сих пор можно было разобрать. Она гласила: «Четыре мили». Всякий раз, подъезжая к этому столбу, Альваро удивлялся: ведь до окраин Сеговии оставалось всего полторы мили. Всадники дали здесь отдохнуть своим лошадям. Альваро и Торквемада сели рядом, Хулио и Хуан на почтительном расстоянии позади. Кивнув на Хуана, Торквемада сказал Альваро:

— Он все время едет поодаль. Он что, боится меня?

— Думаю, да, — ответил Альваро.

— Почему?

— И ты еще спрашиваешь? Теперь ты великий инквизитор, Томас. Гроза всей Испании.

— Инквизиция — рука Господа, — проговорил Торквемада и, так как от Альваро не последовало никакого отклика, спросил: — А ты тоже боишься меня, Альваро?

— Мы же старые друзья, Томас.

— Почему королева призвала тебя, Альваро? Ты ничего не рассказал. Она поддержит итальянца?

— Если найдем деньги, — ответил Альваро. — Ну что, поедем?

Торквемада поехал первым. Альваро тронулся за ним; озабоченный и расстроенный, он запутался в собственных мыслях — они увлекали его туда, куда ему не хотелось. Услышав крик о помощи, он испытал чуть ли не облегчение. Они уже ехали городскими окраинами. Пришпорив коня, Альваро вырвался вперед и увидел, что дерутся четверо. Трое избивали четвертого. Тот стоял, руками закрыв голову. Альваро наехал на дерущихся, и они расступились. Он сразу обратил внимание на длинное черное одеяние четвертого и решил, что избивают священника. Его охватила ярость: как смеют эти головорезы нападать на духовное лицо! Альваро вдруг с особой остротой ощутил, что Сеговия — его родной город. Как смеют эти подонки нарушать его спокойствие! Выхватив шпагу из ножен, он с криком наносил удар за ударом. Подоспевший Хуан Помас загородил проход, чтобы хулиганы не могли улизнуть; пробыв так долго с Торквемадой, он даже обрадовался, что наконец может показать себя в бою, доказать, что он не трус. Три грабителя бежали, Хуан гнался за ними и наносил удары шпагой. Их вопли и мольбы о помощи доносились до Альваро — тот, попридержав коня, вернулся к жертве и спешился.

Торквемада был уже там — не покинув седла, он мрачно смотрел на спасенного. И тут Альваро увидел, что это никакой не священник, а седобородый раввин, никоим образом не похожий на католического священника. Как мог он так обмануться, спросил себя Альваро, почему сразу этого не заметил? Вот Торквемада ведь не ошибся. Он и раввин стояли друг перед другом. Раввин, невысокий, внушительного вида, лет за пятьдесят, изрядно пострадал. Струйка крови сбегала по его лицу. Шляпа валялась на земле. Альваро поднял ее. Возвращая раввину шляпу и спрашивая, не ранен ли он, Альваро ощущал на себе пристальный взгляд Торквемады.