А потом сказал, что я обедаю с капитаном. И эта каюта… я и представить не могла, что тети могут позволить себе такое. Впрочем, я отдала им значительную часть денег, которые Майлз заплатил мне по окончании нашего соглашения, отправив собирать вещи. В конце концов я начала воспринимать нашу договоренность как брак, как бы иронично это ни звучало. Но он не переставал думать о нем, как о соглашении. Во всяком случае так было в последний день. Вот мы занимаемся любовью, а в следующий момент он выталкивает меня за дверь, говоря при этом, что больше во мне не нуждается…
Почему до сих пор так больно? Я имею в виду… серьезно, чего я ожидала от брака по расчету? Он так ни разу и не объяснил зачем ему так срочно понадобилась жена, или почему моя скучная пуританская жизнь идеально подходила его потребностям. Он сказал лишь только то, что сохранит дом моих тетушек, который они втайне от меня заложили впервые за шестьдесят лет, чтобы оплатить мое обучение в колледже, платежи по которому были ужасно просрочены. Я ухватилась за эту возможность и совершила самую большую ошибку в своей жизни.
Или может быть, самой большой ошибкой было то, что я позволила себе поддаться его чарам и в самом деле поверить, что он любил меня.
Я бродила по каюте, любуясь ее роскошью. Она немного напомнила мне зеленую комнату в доме его матери. Я имею в виду полностью зеленую: драпировки в комнате, ковер, небольшой диванчик и кресло, примостившееся в углу, одеяло на кровати. Даже полотенца в ванной, которые были видны через еще одни двойные двери, тоже были зелеными. И не просто один оттенок зеленого, а их было дюжины: ярко-зеленый с желтоватым отливом, изумрудно-зеленый, бледно-зеленый, зеленый, как цвет трилистника и плюща. Ту самую комнату, которую мы с ним делили. Комнату, в которой мы…
Мне однозначно нужно принять душ. После двенадцатичасовой поездки в машине с двумя пожилыми дамами вряд ли можно остаться свежей. И возможно горячая вода снимет небольшое напряжение вдруг сковавшее мои плечи.
Я медленно разделась, вновь возвращаясь мыслями к Майлзу. Я знала, что мне не следует думать о нем, но чем больше я это себе говорила, тем чаще это делала. В ночь вечеринки, которую его родители для нас организовали… мне следовало знать лучше. Мне следовало знать, что он лишь устраивает шоу для брата и бывшей невесты. Но я влюбилась в него. И это только моя вина, что мое сердце сейчас разбито.
Я покачала головой, снимая трусики, и направилась в ванную. Было ли безумием, что я до сих пор ощущаю его запах? Этот аромат древесины и специй по-прежнему напоминал о вкусе его губ. Клянусь, что чувствую его аромат даже сейчас, на расстоянии четырнадцати тысяч миль от дома.1 Я, должно быть, схожу с ума.
Я толкнула дверь ванной комнаты и… Какого черта?
– Майлз?
Майлз Торн – сын Джексона Торна, который в свою очередь, был внуком одного из самых любимых сенаторов в истории США, да и сам по себе был известным финансистом – генеральный директор «Торн Констракшен» – одной из самых динамично развивающихся компаний в Техасе в настоящее время. Майлз Торн. Мой бывший муж.
Он мягко усмехнулся, повернувшись ко мне от зеркала, возле которого брился. На нем не было ничего кроме тонкого полотенца, обернутого вокруг бедер. Его взгляд медленно прошелся по мне, отметив мою наготу, а в глазах заплясали искорки веселья.
– Я надеялся, что ты будешь рада меня видеть. Но это даже больше, чем я смел мечтать.
Обычно от шока меня парализует. Не могу выразить как я была рада осознать, что это был не один из таких моментов. Я быстро схватила гостиничный халат, висевший за моей спиной на двери ванной, и натянула его на себя, проскользнув руками в рукава и затянув пояс так сильно, как могла, стараясь не смотреть на Майза, чтобы не видеть, как он наслаждается видом моих пылающих щек. Но хотя я и смотрела в сторону, не могла удержаться, чтобы не обратить внимания, как полотенце охватывает его талию, очерчивая его крепкие бедра и это красивое…
Черт, почему он всегда так на меня действует?
– Что ты здесь делаешь?
– Еду в круиз. Разве ты не делаешь то же самое?
– Нет, я имею в виду что ты делаешь здесь? В моей каюте?
– Нашей каюте, дорогая.
Я качаю головой.
– Нет, тетушки купили мне билет. Это подарок…
– Который я устроил.
Больше меня не заботили пунцовые щеки. Кровь отлила от моего лица, унося с собой румянец, жар и все остальное. Даже мою способность формулировать мысли. Я как рыба несколько секунд просто открывала и закрывала рот. А затем пришел гнев.