Майлз повел меня к трапу, отпустив мою руку и держа свою у меня на пояснице. Даже спустя все эти месяцы, мне по-прежнему было непривычно, когда он ко мне прикасался. Не то чтобы он часто это делал. Но было странно и немного волнительно ощущать на спине жар его руки даже сквозь тонкую ткань платья.
Самолет был точно таким , какие я видела по телевизору и в кино. В нем размещалось с полдюжины кожаных кресел, толстый ковер и дорогие детали. Я поймала себя на том, что провожу пальцами по мелкоструктурным, отполированным деревянным панелям подлокотников кресел. Майлз не отставал, направляя меня к креслу в центре салона. Я устроилась у окна, а он сел рядом, быстро пристегнув ремень, и жестом приглашая меня сделать так же.
Я летала всего лишь два раза в жизни во Флориду и назад в Техас. Это определенно было для меня в новинку. Джонатан принес Майлзу виски, а мне бокал красного вина, хотя мы даже не просили. Когда я его попробовала, то поняла, что это то же вино, которое мы пили за ужином в тот самый вечер, когда он предложил мне свою безумную затею с женитьбой. Я взглянула на него, но он сидел, уткнувшись в телефон, полностью поглощенный текстовым сообщением на экране.
Я уставилась в окно, наблюдая за тем, как экипаж готовит борт к вылету. Чем дольше мы так сидели, тем сильнее я нервничала и, в конце концов, схватила Майлза за руку, когда заревели двигатели, и самолет начал движение.
- Ты в полной безопасности, - сказал он, наклонившись ко мне так, чтобы его могла расслышать только я. - Ездить по городу гораздо опаснее, чем летать на самолете.
- Да, спасибо. Но в данный момент я бы предпочла быть за рулем.
- Ты не всегда можешь все контролировать.
- Я не хочу всегда все контролировать. Только сейчас.
- Ты упрямая,- тихо усмехнулся он возле моего уха.
Я бы поспорила, но именно в это время самолет начал взлетать. Не знаю почему, но ощущать этот момент в таком маленьком самолете было намного ужаснее, чем в переполненном коммерческом лайнере, на котором мы недавно летали. Я повернулась к нему и зарылась лицом в его плечо, издав при этом слабый стон. Он развернулся, и моя голова соскользнула ближе к середине его груди, когда он свободной рукой прижал мою голову к себе.
Это был бы очень приятный момент, если бы я не была так напугана и если бы он не смеялся.
Глава 7
Родители Майлза жили в Уэлсли , штат Массачусетс, менее чем в сорока минутах езды от центра Бостона. Их дом Боже мой у меня просто дух захватило, когда я впервые его увидела. Именно такого типа колониальный дом я и представляла себе, когда думала об особняках. Только он был раза в три больше, чем у меня в воображении, с разросшейся лужайкой, которую бы посчитали за целый парк в тех местах, где я выросла.
- Все в порядке, -сказал Майлз, когда мы подъехали к дому на внедорожнике, - можешь поглазеть. Большинство людей так и делают.
- Он впечатляет.
- Он является определением роскоши и богатства.
Я мельком взглянула на него, слегка позабавленная тем, что он так охарактеризовал дом своего детства. Он сидел глубоко в кресле машины, скрестив на груди руки, и выглядел словно ребенок, у которого вот-вот начнется истерика или вспышка раздражения. Мне хотелось протянуть руку и как-то его успокоить, но я не знала как. Я не понимала его нежелания увидеться с родителями, но полагаю, я не часто понимаю такого рода вещи, ведь у меня не было в этом личного опыта.
- Их не будет дома, когда мы прибудем, - сказал он. - Они, скорей всего, будут на каком-нибудь вечере. Наверное, до утра мы их не увидим.
- Твоих родителей?
- Да.
- Они же знают, что мы приезжаем, верно?
- Конечно.
- Тогда почему их там не будет?
- У них насыщенная общественная жизнь, Райли. И они не позволили бы чему-то такому обычному, как мой приезд, изменить их расписание.
В его голосе не было злости или обиды. Лишь констатация факта, которая разбила мне сердце. То обстоятельство, что он был прав в своих предположениях, только ухудшило ситуацию. Мы вошли в дом, и единственным человеком, который поприветствовал нас, был пожилой дворецкий. Он вежливо, но отрывисто сказал, какую комнату нам выделили на время нашего пребывания, и с поклоном покинул нас.
Теперь я знала, откуда взялись некоторые манеры Майлза.
- Пошли, - произнес Майлз, направляясь вверх по парадной лестнице, которая разделяла потрясающий широкий холл. Он был даже больше, чем моя спальня в доме тетушек. И весь в мраморе стены, пол и потолок с впечатляющей картиной, место которой явно в музее. Пока мы поднимались по лестнице, я продолжала крутить головой и даже повернулась на лестничной площадке, чтобы оглядеть все еще раз. С этой возвышенности вид был еще более поразительным.
Майлз схватил меня за руку и потянул за собой в длинный, широкий коридор, сворачивающий в другой, который вел в третий. Уверена, что я бы потерялась тут, если бы мне пришлось добираться до комнаты самой, но Майлз , похоже , точно знал куда идти. На следующем повороте он остановился перед двойными дверьми, ведшими в комнату, которая была зеленой: драпировка в комнате, ковер, небольшой диванчик и кресло, примостившееся в углу, одеяло на кровати зеленый цвет был повсюду. Даже полотенца в ванной, которые я заметила через еще одни двойные двери, тоже были зелеными. И не просто один оттенок зеленого, их было десятки: ярко-зеленый с желтоватым отливом, изумрудно-зеленый, бледно-зеленый, зеленый, как цвет трилистника и плюща это угнетало.
- Твоей маме нравится зеленый цвет?
- У всех комнат аналогичная цветовая планировка. Обычно она устраивает меня в голубой, но, полагаю, на этих выходных ожидают также Лилу и ее мужа.
Я подошла к кровати и взяла подушку. Прижав ее к груди, села на постель. Майлз остался стоять в дверях, наблюдая за мной, пока не появился дворецкий с нашими чемоданами. Он сразу же развернулся и отошел с дороги, глядя на вошедшего мужчину с болезненным выражением лица. На секунду я задумалась: почему он не поможет бедняге, которому похоже было тяжело? Но я знала, что порой лучше поберечь гордость человека, чем предложить ему помощь. Я медленно училась этому в общении с тетушками. Они упорно продолжали увольнять сиделок, которых я им нанимала, чтобы те были с ними весь день, настаивая, что не нуждаются в помощи. Мне потребовалось некоторое время, но, в итоге, я позвонила маме Лизы и попросила ее просто заглядывать к ним пару раз в день. Возможно, они нуждались в своей свободе больше, чем мне всегда казалось.
После ухода дворецкого повисла неловкость. Майлз открыл свои сумки и начал распаковываться, и я последовала его примеру. Из-за того, что мы никогда по-настоящему не делили общее пространство, соответственно, в результате постоянно натыкались друг на друга. А когда я уже была готова переодеться в пижаму я до сих пор не знала, где буду спать.
- Занимай кровать,- сказал Майлз , будто мог читать мои мысли.
- А как же ты?
- Я буду спать на диване.
Неловко. Я долгое время лежала без сна, прислушиваясь к нему в темноте. Сначала он молчал, издавая звуки только тогда, когда переворачивался на другой бок или старался пристроить свои длинные ноги на небольшом диванчике. Но затем он заснул, и до меня донеслось его тяжелое дыхание. Это странным образом успокаивало. И забавляло. Я замужняя женщина уже сколько? Три, четыре месяца? И это первый раз, когда сплю в одной комнате с мужчиной.
Непорочная невеста. Каким-то образом я перевела это понятие на совершенно новый уровень.
* * *
Когда я проснулась на следующее утро, Майлз уже ушел. Я зашла в ванную комнату и залезла в душевую кабинку. Стены все еще были влажными после Майлза. Не представляю, как не проснулась от шума воды, бьющей по каменным стенам, но, тем не менее, это так. Только подумала о том, как он стоял тут, обнаженный и сразу же голову заполнили картинки, вернув ощущение тепла от поцелуя, подаренного им в день нашей свадьбы. С тех пор мы ни разу не целовались не считая, конечно, многочисленных поцелуев в лоб или в макушку, которые я получала от Майлза на людях но я по-прежнему могла ощущать вкус его губ на кончике моего языка. Я говорила себе, что это просто плод моего воображения, что мой мозг интерпретировал тот единственный поцелуй во что-то, чем он на самом деле не являлся. Однако мне не удавалось полностью убедить в этом ту часть себя, которую охватывал внутренний трепет каждый раз, когда я думала о том моменте.