изучая моѐ лицо.
– Вообще-то, мне не хотелось, чтобы нам помешали.
– Поэтому ты приказал своим громилам усыпить меня хлороформом?
Я откинула одеяло со своих ног и, поднявшись, рванула через комнату к двери. Мне
следовало знать, хотя бы по тому простому факту, что Доминик даже не потрудился
последовать за мной, но как только я схватилась за дверную ручку, обнаружила, что
она заперта. Я неоднократно дѐргала еѐ, но она не поддавалась. Я стукнула ладонью
по тонкому дереву и закричала, но от этого тоже не было никакого толку.
– Мы на самом нижнем уровне корабля. Единственный, кто мог бы тебя услышать,
это один из членов команды, а им заплатили достаточно, чтобы они не обращали
внимания на то, что увидят или услышат в этой комнате.
Мне было всѐ равно. Я снова заколотила руками по двери, крича от бессилия,
смешанного со страхом или гневом. Ну, возможно, по большей части гневом.
Доминик, должно быть, устал наблюдать за моей эмоциональной вспышкой. Он
подошѐл ко мне, схватил за руки и оттащил от двери.
– Расслабься. Никто не собирается причинять тебе вред, – сказал он мне на ухо.
Я вывернулась, не желая, чтобы он находился так близко ко мне. Я направилась к
кровати, но затем подтекст всего этого, ведь она не заправлена и так гостеприимна,
вызвал во мне дрожь отвращения. Я скрестила руки на груди и двинулась к дальней
стене комнаты, прижавшись к ней спиной так, чтобы видеть Доминика, в то время как
тот мерил шагами комнату.
– Я не понимаю, почему ты так сопротивляешься мне, – в голосе Доминика
слышалось легкое недовольство. – Тем вечером в Далласе мы так хорошо провели
вместе время. И ты знаешь, я бы никогда не причинил тебе боль.
– Разве? Мы сходили лишь на одно свидание. А затем ты стрелял в моего деверя…
– Да, что ж, мне нужно было целиться лучше.
– Почему? Почему ты желаешь ему смерти?
Доминик прислонился к двери, примерно так же, как я опиралась о стену, и уставился
на меня. Казалось, он сомневался, отвечать ли на мой вопрос, и я была не до конца
уверена почему. Но было что-то в том, как он смотрел на меня, из-за этого очередная
дрожь стремительно прошла вдоль моего позвоночника.
Я выпрямилась, но оставалась прижатой к стене, желая, чтобы между нами было как
можно больше пространства.
– Что Майлз рассказал тебе обо мне и моей семье?
– Ничего.
– Даже после прошедшей ночи?
Я пожала плечами:
– У нас не было много времени на разговоры, пока мы старались остановить
кровотечение у Роберта.
С минуту Доминик выглядел задумчиво:
– Я удивлен, что его вообще волновало спасение жизни брата. После всего, что
Роберт сделал ему…
– Ты имеешь в виду женитьбу на его невесте?
– Помимо всего прочего, – Доминик вновь наблюдал за мной. – Что ты думаешь о
Клэр?
Торн – 3 Гленна Синклер
Я постаралась притвориться безразличной, лишь слегка дернув плечом. Но, должно
быть, что-то отразилось на моем лице, потому что Доминик расплылся в ухмылке.
– Не слишком-то жалуешь еѐ, не так ли?
– У меня нет определенного мнения на этот счет.
– Уверена?
Доминик подошѐл ко мне и полез во внутренний карман пиджака. Я немного
отодвинулась назад, с такой силой вжимаясь в стену, что, если бы это было
физически возможно, то проскользнула бы сквозь стену и упала в воду с другой
стороны. Он всучил конверт мне в руки:
– Это может помочь тебе сформировать своѐ мнение.
Я попыталась было вернуть, но он прижал его к моей груди.
– Серьезно, – сказал он, – посмотри содержимое.
С растущим в моей груди чувством ужаса я неохотно вскрыла конверт. Из него
выпала пачка фотографий, и на некоторых я уловила красивое лицо Клэр, когда они
оказались в моей ладони. Клэр и Майлз. Клэр, Роберт и Майлз. Клэр пристально
смотрит на Майлза на другом конце комнаты, в то время как рядом с ней стоит
Роберт. Я бросила конверт, сложила стопочку в руках и присмотрелась ближе.
Начала узнавать детали, которые мне совсем не хотелось видеть.
Клэр была во Флориде. В мой медовый месяц.
Клэр в Уэйко, в офисе Майлза.
Клэр с Робертом в том же ресторане в Уайко, в котором мы с Майлзом часто бывали
во время множества деловых встреч, на которые он таскал меня.
Клэр с Майлзом в саду его родителей в Массачусетсе.
Клэр и Майлз снова и снова.
– Они были сделаны частным детективом, которого нанял мой отец.
– Для чего?
– Чтобы найти Майлза. Чтобы доказать, что он лгал, будто уехал из Массачусетса к
тебе.
– Ко мне? – я подняла взгляд, не в состоянии скрыть удивление в голосе. – О чѐм ты
говоришь?
– Майлз сбежал от обязательства, которое у него было перед моим отцом. Он
утверждал, что сделал это из-за женщины, с которой встречался в Техасе, и уехал
туда не только ради своей лелеянной годами мечты о создании строительной
компании, но и для женитьбы на женщине своей мечты. Что он и сделал через три
недели, после того как мой отец встретился с ним.
Я посмотрела вниз, на свои руки, и мой взгляд вновь упал на фотографии. На них не
было ничего откровенно романтичного. На большинстве снимков они не касались друг
друга и определенно не целовались. Но тот факт, что я узнавала обстановку, тот
факт, что Клэр последовала за нами во Флориду, а затем в Техас, взволновал меня
до крайности. Он наполнил меня чувством неуверенности, страха, предательства.
Заставил теряться в догадках, а знаю ли я на самом деле хоть что-то о Майлзе и его
намерениях относительно меня.
– Какие обязательства у Майлза перед твоим отцом? – почти рассеянно спросила я,
отчаянно нуждаясь сконцентрироваться на чем-то еще.
– Он сказал моему отцу, что ответственен за смерть моей сестры.
Я так резко вскинула вверх голову, что почувствовала вспышку боли в шее:
– О чем ты говоришь?
– Моя сестра. Ребекка. – Отступив назад, Доминик вновь опустился на кровать. Он
Торн – 3 Гленна Синклер
уставился на свои руки, ощущая вес всего мира на своих плечах. Затем поднял глаза,
и в них было столько же гнева, сколько и тоски.
– Роберт убил мою сестру и позволил Майлзу взять на себя эту вину.
Я не знала, что сказать, но в том устремленном на меня, пристальном взгляде, было
нечто, что подсказывало: он не хотел, чтобы я что-то говорила. Он хотел без помех
рассказать свою историю; хотел, чтобы я знала, какими именно людьми, по его
мнению, были Майлз и Роберт. Он хотел, чтобы кому-то было так же больно, как было
ему, и он явно думал, что эта история меня раздавит.
– Несколько лет назад Роберт встречался с моей сестрой, – начал он. – Она считала
его солнцем и луной, говорила о нѐм так, словно он был прекрасным принцем,
пришедшим в еѐ жизнь. Но я знал, что она была для него лишь кратковременным
увлечением. Он бабник. Долбаный неудачник, который обращается с женщинами как
с вещами, которыми можно попользоваться и отшвырнуть в сторону. Я не собирался
сидеть и смотреть, как он так же поступит с Ребеккой. Я отвел его в сторону и сказал
держаться подальше от неѐ. Он согласился. Знал, что если бы не послушался, то