– В сторону красавиц, которые мирятся с моим дерьмом и все равно появляются на этих глупых мероприятиях, затмевая каждую женщину в комнате.
Он поцеловал меня, его губы были невероятно мягкими, когда он прикоснулся к моим, поддразнивая. Затем они стали жесткими, грубыми, когда он набросился на меня, охваченный голодом, который, казалось, чувствует уже очень давно. Я довольно смело ответила ему, притягивая его к себе со страстью, которую не смогла бы скрыть, даже если бы захотела. В этот момент я была больше похожа на Лизу, теряя все присущие мне внутренние сдерживающие запреты, отвечая ему с все возрастающим желанием и потребностью, которые были новыми даже для меня самой. Никому никогда не удавалось вынудить меня чувствовать себя такой распутной или заставить отбросить предосторожность и забыть обо всем, чему меня учили тетушки об отношениях между мужчинами и женщинами.
Прикосновение Майлза разбудило во мне что-то, чего никогда не удавалось никакому другому мужчине.
Мы целовались, а наши руки скользили не останавливаясь, что, должно быть, в итоге стало неплохим шоу для шофера. Когда мы добрались до дома, Майлз поднял меня на руки и впервые отнес в свою спальню, посадив в центр кровати, на которой он спал каждую ночь. Его руки, губы, язык творили со мной такое, что позволило разбудить давно сдерживаемое желание. Это подтверждало то, во что мне очень хотелось верить, но я не позволяла себе: в то, что он отвечает на мои тайные чувства. Ни один человек не мог быть таким ласковым и нежным, таким заботливым, и не испытывать при этом чувств.
Так было не только в эту ночь. Так прошло множество ночей в течение следующих нескольких недель. Он начал возвращаться домой с работы пораньше, едва задерживаясь за трапезой, прежде чем потащить меня вверх по лестнице, чтобы поведать мне больше о моем теле, о своем, о вещах, которые позволяли нам обоим терять голову. Это стало зависимостью – та потребность, которая у нас была по отношению друг к другу. Но это не было только физической близостью. Когда мы не бывали вместе, он присылал сообщения, он разговаривал со мной обо всем: от бизнеса до политики и погоды. Любой повод, чтобы дотянуться рукой или держаться на связи. Дошло до того, что мы переписывались с ним десятки раз на дню.
А после была та последняя ночь.
Он пришел домой позже обычного, я узнала сковавшее его плечи напряжение, но не знала причины этого. Я наблюдала, как он наливает себе выпивку – еще один знакомый признак – и подошла к нему, обхватив руками за поясницу.
– Поговори со мной, – сказала я.
Вместо этого, он схватил меня и прижал к стене, глядя в упор с нечитаемым выражением лица. Так же неожиданно как схватил, он поцеловал меня, начал срывать с меня одежду, словно не мог больше медлить, чтобы оказаться внутри меня. В его прикосновениях было почти неистовое отчаяние. Это не было похоже ни на что из того, что мы делали раньше, но это тоже было в своем роде волнительно. Он не замедлился, пока меня не охватил первый оргазм, пока я не впилась ногтями в его плечи, оставляя отметины на теле. Только после этого он отнес меня на диван и позволил вернуться нежности. Мы занимались любовью часами: каждое прикосновение, каждый вздох был совместным удовольствием. Он казался ненасытным, и я не хотела от него отстать, но он довел меня до моего предела. Наконец я уснула с ощущением того, как он осыпает мои плечи мягкими, ласковыми поцелуями.
Проснувшись на следующее утро, я обнаружила его одетым в его обычную рабочую одежду – забрызганные джинсы, тяжелые рабочие ботинки и старая видавшая виды футболка – и сидящим на краю кофейного столика передо мной. Он протянул мне запечатанный конверт.
– Здесь право собственности на машину и список нескольких компаний, в которых я попросил Джоан устроить для тебя собеседования. И сберегательная книжка к банковскому счету, который я открыл на твое имя.
– Что? – Я села, отказываясь взять конверт в руки и наблюдая, как вместо этого он упал на пол. – О чем ты говоришь?
– Я купил тебе машину. Подумал, это меньшее, что я бы мог сделать.
– Меньшее... – Я была так смущена, моя голова шла кругом. Я потянулась к его руке, но он вскочил на ноги так быстро, что чуть не перевернул столик.
– Документы на развод будут доставлены тебе в течение ближайших пары дней.
– Развод? Ты со мной разводишься?
– Таков был наш уговор, не так ли? Ты замужем за мной до тех пор, пока будешь мне нужна. – Он взглянул на меня, и маска, которая, как мне казалось, осталась в прошлом, теперь накрыла его красивые черты. – Я в тебе больше не нуждаюсь.
– Вот так просто?
Он смотрел на меня долгую секунду.
– Думал, ты вздохнешь с облегчением. Теперь ты возьмешь мои деньги, мою фамилию и заживешь своей жизнью.
– Я думала, что моя жизнь здесь.
– Эта ситуация всегда была временной, Райли. Ты знала об этом с самого начала.
– Но эти последние несколько недель...
– Я позволил ситуации немного выйти из-под контроля. Прости, но это ничего не меняет.
– Из-под контроля.
Я повторила его слова, потому что была так ими ошеломлена, что просто должна была их повторить. Я приподнялась, подтянув на плечи тонкое одеяло, которым он, должно быть, накрыл меня, и стала судорожно озираться в поисках своей одежды. Но она была повсюду: разбросана перед баром.
– Райли, – сказал он, слегка смягчив голос. Но когда наши взгляды встретились, он отвернулся.
– Ты все время просто использовал меня? – спросила я. – Все это время… прошлой ночью… ты просто использовал меня?
Он издал звук, похожий на стон. Но затем зашагал к двери, остановившись лишь для того, чтобы произнести:
– Ты с самого начала знала, на что шла. Тебя не должно удивлять, что все так заканчивается.
После чего он ушел. А я была полностью уничтожена.
ГЛАВА 8
Сегодняшний День...
– Что ты имеешь в виду под этим «мы все еще женаты»?
Майлз пожал плечами.
– Я имею в виду, мы все еще женаты. Как еще можно интерпретировать это утверждение?
– Я подписала бумаги.
– Я тоже. Но от них нет особого толку, пока они лежат в ящике моего стола.
– Ты не отправил их юристам?
– Нет.
– Почему нет, черт возьми?
По его полным губам скользнула удивленная улыбка.
– Моя маленькая женушка научилась сквернословить, не так ли?
– Я тебе не жена. Мне плевать, что бы кто ни говорил, – я пронеслась мимо него, вновь ворвавшись в спальню. – И я здесь не останусь. На этом чертовом корабле должна быть другая каюта, где я могу переждать следующие три дня.
– Не-а. У нас совершенно нет свободных мест.
– Откуда тебе знать?
– Я владею круизной линией.
Я резко развернулась, меня душил гнев:
– Ты что?
Снова эта улыбка:
– Ты меня слышала.
– Ты владелец этого корабля?
– И всего, что с ним связанно. Почему, ты думаешь, у нас лучшая каюта на корабле?
Я сопротивлялась порыву оглянуться по сторонам. Вместо этого я вернулась к своему первоначальному плану, который состоял в том, чтобы одеться и перебраться куда-нибудь в другое место. Я снова потянула за лифчик, на этот раз в немного более успешной попытке вновь надеть его. После чего скинула с плеч халат и надела через голову свою маечку.
– Вообще-то, это не очень подходящий наряд для обеда с капитаном.
– Я не буду обедать с капитаном. Я собираюсь отыскать место как можно дальше от тебя.
– И заставить всех думать, что в раю проблемы? Я так не думаю.
– Мы не вместе уже шесть месяцев. Уверена, все уже хорошо осведомлены о проблемах в нашем браке.
– Вообще-то нет. Не знаю, заметила ли ты, но о том, что мы… не вместе… в газетах не было ни слова.
Я подхватила свой чемодан и потащила его через комнату, притормозив только потому, что он загородил дверной проем.