– Да… в таком деле лучше перестраховаться.
– А может, это вовсе и не убийца потерял часы, – сказал Славка.
– Как? А кто же тогда? – удивилась Ева.
– Мало ли… Вот Наумов забыл возле трупа трость, но Матвеева он не убивал.
– Вы уверены?
– Не на сто процентов, но… У меня чутье, когда люди говорят правду, а когда лгут.
– Вас это чутье еще не подводило?
– Пока нет. Вы любите своего мужа? – неожиданно спросил Смирнов и посмотрел на Еву.
Она слегка покраснела и покачала головой.
– Это нечестно.
– Что нечестно?
– Проводить эксперименты на мне нечестно! – возмутилась Ева. – Как вам не стыдно?!
Она чуть не плакала от возникшей внезапно обиды. Какое он имеет право?
Господину Смирнову и в самом деле стало стыдно. Ну, чего он пристал к женщине?
– Простите, – сказал Славка, останавливаясь.
Впереди стояло много машин. Он высунул голову в окно и стал что-то рассматривать.
– Что там такое? – спросила Ева, чтобы сгладить неловкость.
– Пробка, – ответил Смирнов. – Веселенькое дельце! Придется теперь торчать тут, неизвестно, сколько… Невезуха! Ну, ладно! Нет худа без добра. Давайте поговорим спокойно. Вы когда-нибудь видели у Матвеева слепого с собакой?
– Слепого? – Ева отрицательно покачала головой. – Хотя… Нет, не знаю.
– Денис Аркадьевич был хозяином собачьего клуба, в котором разводили и дрессировали всяких разных псов. Может быть, он обучал собак-поводырей для слепых?
– Может, но мне об этом ничего не известно. Я узнала о клубе только после смерти Дениса. Да и цены на щенков и за услуги такие баснословные, что вряд ли инвалиды могут себе позволить приобрести и воспитать в клубе собаку. Я слышала от Олега, что школа по подготовке собак-проводников для слепых была в подмосковной Купавне. Но там собак, кажется, выдавали бесплатно. А сейчас…даже не знаю… Все вокруг изменилось, и это, возможно, тоже.
– А почему Олег говорил об этом? О школе для собак?
Ева задумалась, вспоминая.
– Не знаю… Просто зашел разговор, случайно. Мы скоро поедем?
Ей надоело сидеть в машине. Солнце сильно припекало, и в салоне стояла жара. Открытые окна не добавляли прохлады. Воздух над городом неподвижно застыл, горячий, пахнущий асфальтом, нагретым камнем, испарениями мокрой земли. Длинная вереница машин растянулась на целый квартал, и неизвестно было, когда они смогут тронуться с места.
Славка обдумывал сказанное Евой. Его резануло то, как она назвала Матвеева, – Денис, – невольно раскрывая этим характер их отношений.
– Почему меня это волнует? – думал Смирнов. – Какое мне дело до этой растерянной красивой женщины, чужой жены и чужой любовницы? Что мне до того, как и кого она называет? Любит ли она своего мужа? Что связывало ее с убитым?
Перед ним возникло бледное, красивое лицо мертвого мужчины, которое не портила даже выступившая синева. Краски смерти легли на него естественно, как почти все естественно в красивых людях.
– Черт! Мужик был то, что надо, этот Матвеев! – с неожиданно вспыхнувшей досадой подумал Славка. – Неудивительно, что такая женщина, как Ева, увлеклась им. Но как на все это смотрел ее жутковатый супруг? Знал он или не знал?
Этот вопрос серьезно завладел его вниманием. Почему-то Олег Рязанцев казался ему опасным. Было в нем что-то такое… хищное, скрытое, отлично замаскированное ровным поведением, отсутствием бурных эмоций. Рязанцева выдавали глаза, – холодные, с недобрым блеском в глубине, беспощадные. Такой если вынесет приговор, обязательно приведет его в исполнение. И ничто ему не помешает. Он, наверное, принадлежал к той породе людей, которые решили, что они одни знают, что хорошо, а что плохо.
Однако, – подумал господин Смирнов, – отношения Рязанцева и Евы должны меня волновать меньше всего. Мне нужны дневники. А я пока не особенно преуспел в их поисках. Искать в доме? Но там уже все обшарено, простукано, перебрано, все уголки осмотрены, все сейфы вскрыты, все потайные ящички вытряхнуты. Вряд ли я смогу сделать что-то большее!
Машины впереди медленно тронулись, и Ева радостно сообщила Всеславу, что они могут ехать. В открытые окна потянуло сквознячком.
– Как хорошо! – сказала Ева. – Только мне есть хочется.
– Я знаю одно место, где готовят отличное жаркое, – ответил Смирнов, который только после слов Евы ощутил, что он тоже проголодался.
В небольшом ресторанчике на окраине Москвы в это время суток было немноголюдно.
– Вам здесь нравится? – спросил Славка, приглашая Еву за угловой, скрытый за ширмами, столик.
Ева огляделась. Ресторанчик назывался «Стрелец» и полностью отвечал этому названию. Имелся в виду не знак Зодиака, а стрелецкое войско. На беленых стенах кое-где была роспись в духе русского лубка[12], горели старинные светильники. Небольшое пространство с низким потолком было все перегорожено ширмами с изображением сцен Азовских походов Петра 1, в которых принимали участие Московские стрельцы. Напротив столика, выбранного Смирновым, висел овальный портрет царевны Софьи[13]. У нее было румяное, простое круглое лицо и большие темные глаза с густыми бровями.
– Вы гораздо красивее, Ева! – сказал Всеслав, указывая своей спутнице на царский портрет.
Ева смущенно улыбнулась. В словах Смирнова была искренность, совершенно не свойственная Олегу. Да и Денис скорее изображал искренность, которая у него всегда была несколько наигранной.
Официант в длинной красной рубахе, подпоясанной плетеным пояском, принес им уху из стерляди, блины стопкой на глиняном блюде, крупно нарезанные соленые грузди и дымящееся жаркое. Славка еще заказал белого вина для Евы.
13
Царевна Софья Алексеевна (1657-1704)– правительница Русского государства при двух царях, ее малолетних братьях Иване и Петре.