Мусора на их языке — милиционеры. Но они сказали не мусоркИ, а мУсорки. Впрочем, вникать в особенности местного диалекта нет времени. Вадим очень торопился и все равно опоздал. Он был на полпути к воротам, когда снова зарычали мощные моторы и на площадке перед воротами один за другим остановились четыре мусоровоза. Речь все-таки шла не о милиции... Вадим снова сполз с мола на карниз в ожидании дальнейших событий.
Если предыдущие посетители запретной зоны не слишком скрывались, то эти вообще вели себя как хозяева. Моторы грузовиков ревели на всю округу. Перекрикивая их, водители аргументированно спорили о том, кому разгружаться первым.
Ворота распахнулись, и споры утихли. Плюясь вонючим выхлопом, первый мусоровоз задом влез на мол и осторожно пополз к морю. Вадим услышал, как загудел привод опрокидывающего механизма, потом раздался грохот высыпаемого мусора. Сейчас оконечность мола закрывала от Вадима основание Торнадо, и он, оскальзываясь и рискуя ежеминутно сорваться, пополз по карнизу на прежнее место. Здесь изрядно воняло: немалая часть городского дерьма осталась на нижней площадке мола, но то, что он увидел, поразило его еще больше. Озаренные лунным светом плавающие отбросы аккуратным потоком плыли к воронке, но те, что были тяжелее воды, тоже находились в движении, формируясь в подводную колонну, которая, словно гусеница или червь, начала медленное перемещение в сторону Торнадо. Света габаритных огней мусоровоза не хватало на то, чтобы разглядеть происходящее у самой воронки, однако по увеличению свечения подводной сферы было очевидно, что «пасть» интенсивно поглощала поступающую материю.
Первый мусоровоз сменился вторым. Вадим справедливо рассудил, что дожидаться окончания действия, сидя на куриной жердочке, не имеет никакого смысла. Выбравшись за железной тушей опорожнившегося грузовика, он незамеченным отошел в сторону, а потом неспешной походкой вернулся, словно припозднившийся любитель ночных прогулок. Ожидавшие своей очереди водители покосились на него без особого интереса.
— Здорово, мужики, — сказал он, — чего это тут? Зону открыли? Туда сходить-то можно?
— Не, нельзя, — важно ответил один. — Тут мероприятия.
— Какие? — спросил Вадим.
— Научные, — хохотнул водитель.
— Я вижу, что вы какое-то говно в море сваливаете из ваших помоек.
— Да все в порядке, парень, — примирительно сказал третий. — Все по закону. Мы сваливаем, а приборы ученых откат ловят.
— И чего? Поймали что интересное?
— Они нам не докладывают, — ответил первый.
— Поймали — не поймали, а город-то чище стал, — искренне поделился второй. — Пасть работает почище пылесоса.
— Пасть? — переспросил Вадим.
— Все так зовут. Прицепилось как-то...
В этот момент с мола вернулся последний мусоровоз. Водитель картинно резко тормознул, высунулся из кабины и заорал:
— Мужики! Бери совки! Айда мол чистить!
Водители затушили сигареты и, позабыв о Вадиме, полезли доставать лопаты.
Вадим решил, что ему пора возвращаться. Впечатлений на сегодня было вполне достаточно.
Рассказывать Ольге об увиденном Вадим отчего-то не стал. Тем более, что его отсутствия она и не заметила. Утром он чувствовал себя немного не выспавшимся и, чтобы окончательно прогнать сон, решил сбегать на пляж. Составить ему компанию Ольга категорически отказалась («Ты что! Море уже холодное!»), тогда Вадим взял полотенце и пустился легкой трусцой по направлению к городскому пляжу. Любителей утреннего плавания в самом деле было немного.
Вадим разделся, бодро забежал в море и понял, что Ольга была права. Водичка отнюдь не летняя — градусов шестнадцать, не больше. Однако выскакивать тут же на виду у слегка заинтересовавшихся зрителей обоего пола Вадим не желал, поэтому честно произвел заплыв в море. Но недалеко — метров на пятьдесят. Он старался изо всех сил, но все равно замерз и выбрался на берег с большим облегчением. Впрочем, как следует растеревшись полотенцем и переодевшись в сухое, он почувствовал себя много лучше. К гостинице он пошел берегом.
Пляж кончился, песок сменился камнями. Иногда берег делал изгиб, образовывая крохотные галечные бухточки, сейчас совершенно безлюдные. Подойдя к повороту тропинки в одну такую бухточку, Вадим услышал впереди странные звуки: кряхтение, прерывающееся негромкой руганью. Он выглянул из-за скалы и остановился.
Тот самый вчерашний качок, что собирал деньги за право сфотографироваться на фоне Торнадо, тянул к воде бородатого мужика, в котором Вадим узнал бывшего директора несуществующего ныне института.