Грэм бросил оружие. Это было слишком холодным. Если он и сделает это, то примет весь вес ответственности. Он обнажил нож, и присел рядом с фигурой.
— Мне жаль, — сказал он, и вонзил нож в сердце мужчины.
Незнакомец дёрнулся, и умер, испустив последний мокрый вздох. Глаза его так и не отпустили взгляда Грэма.
Хотя его желудок и был пуст, Грэма затошнило, и он начал блевать на землю. Из него вышло немного жидкости, а после этого его сотрясала лишь сухая рвота. Грэйс к этому моменту уже стояла рядом, мягко похлопывая его по спине, но ничего не сказала.
Глава 34
Грэм переместил тела, оттащив их где-то на двадцать ярдов от лагеря, прежде чем снять с них одежду и сапоги. В темноте трудно было сказать, что было ему впору, а что — нет. Куртка и плащ того, кого он ударил ножом, были испорчены, но его сапоги, пояс и штаны наверное ещё были в порядке. Пожитки того, чью голову он размозжил, скорее всего не пострадали. С ними он разберётся утром.
Положив одну скатку на другую, он свернулся внутри, надеясь согреться. Сна он не ждал. Его совесть наверняка не могла этого допустить — но когда он закрыл глаза, и снова их открыл, то обнаружил сияющее в небесах утреннее солнце. Утомлённость его тела взяла верх над его моральным смятением.
Он тихо полежал несколько минут, наслаждаясь звуком пения птиц и игрой солнечных бликов на близлежащих камнях. Его разум был неподвижным, в состоянии покоя. Прошлой ночью он совершил ужасные вещи, но он был осторожен, на глядя на них прямо. В свете дня они казались кошмарами, воистину ужасными, но нереальными.
— Ты проснулся, — заметила Грэйс.
— Похоже на то, — ответил он, садясь.
— Как ты себя чувствуешь?
— Позже, — сказал он ей. — Нужно заняться делами. — Он встал, и начал перебирать хаотичные остатки лагеря, собирая в кучку вещи, которые оставит себе.
Там было два рюкзака, и в них — достаточно хлеба, сушёного мяса и твёрдого сыра, чтобы двум людям хватило на несколько дней. Он скромно позавтракал, и убрал остальную еду в один из рюкзаков. Одну из скаток он свернул, и также привязал к рюкзаку, а затем осмотрел одежду.
По большей части она оказалась слишком маленького размера, и его собственные дублет и штаны были гораздо лучше, несмотря на то, что предназначались для более цивилизованной среды. Он посчитал везением тот факт, что у одного из мужчин были большие ступни — его сапоги были узкими, но всё же налезали. Грэм сделал на них два небольших надреза, спереди и по внешнему краю, давая своим стопам достаточно места, чтобы ему было удобнее. Волдыри от мозолей он себе позволить не могу.
Он нацепил на себя одну из портупей, и выбрал тот из двух мечей, что был получше, а затем сделал то же самое с луками, натягивая их до упора, чтобы проверить их силу. Он собрал стрелы из обоих колчанов, и пересчитал. «Двадцать три».
Покосившись на солнце, он решил, что было примерно девять утра. Подхватив Грэйс, он посадил её на плечо, и стал спускаться.
— Сосредоточься на склонах, на случай если там ещё засады, — сказал он ей. — А я буду беспокоиться о том, как найти их след.
— Конечно, — сказала Грэйс. — Как ты…?
— Позже, — перебил он. — Значительно позже.
— Ладно, — сказала она, смирившись его неохотой.
К полудню они достигли взгорка, бывшего основанием горы, разделявшей промоину. Грэм теперь уже был далеко от всего, с чем он был хоть немного знаком, и не мог быть уверен, какие были достоинства у каждого из путей, поэтому он никак не мог решить, куда могли двинуться преследуемые ими люди. Любой из путей мог быть тупиком, или оба могли куда-то вести.
Он потратил час, безуспешно проверяя восточную сторону, прежде чем попробовал западный путь. Там он за минуты обнаружил несколько следов — немного взрытой земли, немного притоптанной травы. Решающим доводом стал кусочек кожи, скорее всего от упряжи, которую кто-то зачем-то подрезал.
Они пошли дальше, перебираясь через всё более трудно проходимую местность, или обходя её стороной. Грэм мог бы забеспокоиться о том, что она станет совершенно непроходимой, но знал, что преследуемые уже однажды провели по ней вьючных животных, и наверняка спланировали дорогу заранее. Он не отрывал взгляда от земли, доверяя Грэйс предупредить его о наличии каких-либо скрытых ловушек.
Где-то около середины второй половины дня в его ушах начал нарастать странный звук. С этим звуком он не был знаком — это был далёкий рокот, будто неподалёку были речные пороги. Но воды не было. Низкая каменистая долина, по которой они шли, была сухой, и звук, похоже, доносился сверху, будто само небо его издавало.