— Грэйс сказала мне, что их лидера звали «Т'лар».
— Не только, — сказал Грэм. — Она сказала тебе, что ещё он говорил?
— Он утверждал, что знает меня, — ответил Сайхан.
— Он сказал, что тебя зовут Арзам, и что он был твоим братом.
— Грэйс так и говорила, — нейтральным тоном отозвался Сайхан.
Грэм следил за его лицом, надеясь увидеть признак подтверждения или опровержения — но там не было ничего.
— Он также сказал, что ты был предателем.
Что-то мелькнуло, но исчезло так быстро, что Грэм едва не подумал, что ему померещилось.
— Расскажи остальное.
— Алисса — оказалось, что её звали Джазмин — называла его «зайхар». Он сказал, что был её учителем, и предложил взять меня в ученики. Он сказал и другие вещи… — Грэму было трудно придумать, как изложить остальное.
— Что?
— Он сказал, что она была твоей дочерью.
Ответ Сайхана был мгновенным:
— Я никогда не порождал никаких детей.
«А вот тут не было никаких колебаний — но он не потрудился отрицать то, что его назвали предателем», — заметил Грэм.
— Она выглядела удивлённой, когда он это сказал, — добавил Грэм. — Когда она была здесь, она сказала, что её дядя злоупотреблял ею. Т'лар сказал, что ты её бросил.
— У меня нет детей, — ещё раз сказал рослый воин, но взгляд его был задумчив.
— Может, он солгал.
— Т'лар был много кем, но лгать он бы не стал.
Желудок Грэма всколыхнулся при мысли о том, что Т'лар был совершенно честен. Некоторые из вещей, которые он говорил об Алиссе…
— Руфь, — наконец сказал Сайхан. — Это могла быть лишь она. Она скрыла это от меня.
— Ты можешь её найти? Спросить…
— Она мертва, — сказал Сайхан, перебивая его. — Она умерла от рук шиггрэс, во время похищения Графини.
— О. — Грэм помнил эту историю. Его отец пытался спасти её, и его взяли в плен вместе с Графиней. О женщине, предводительнице похитителей, не рассказывали почти ничего, но похоже, что она была одной из любовниц Сайхана. «Что мне сказать человеку, у которого брат, дочь, и прежняя любовница все участвовали в попытках похищения членов семьи Графа? Что у него вообще раньше была за жизнь?
— Ты убил Т'лара, — заявил Сайхан, глядя прямо на Грэма.
— Да, Зайхар.
— Расскажи, как именно.
Грэм описал их бой, как Т'лар победил его, не убивая, как он попросил Алиссу убить его, и как Грэм использовал Шип, чтобы застать его врасплох. В конце он добавил тот факт, что срубил голову умирающему человеку.
— Мой брат был глупцом, — просто сказал Сайхан. — Ты проявил доброту, убив его быстро.
Грэму стало неуютно. «Я только что сказал ему, что я убил его брата, а он меня поблагодарил».
— Волнуешься, что я затаю обиду? — подал мысль Сайхан, прочитав выражение его лица. — Не затаю. Т'лар сам сделал свой выбор. Будь я там, я бы сделал то же самое.
— Ты смог бы убить собственного брата? — Эти слова сорвались с его губ прежде, чем Грэм осознал, что именно говорит.
— Я делал вещи и похуже, — ответил Сайхан. — Т'лар не зря меня ненавидел. У него была хорошая причина называть меня «предателем».
— Почему?
— Ты не рассказал мне обо всём, что тебе сказал Т'лар, — прямо сказал Сайхан, игнорируя вопрос. — Но я не желаю это слышать. Ты сказал, что он был учителем моей дочери, и я знаю, что именно это значит. Я рад, что ты его убил.
Слова Т'лара снова прозвучали у Грэма в голове: «Я научил её драться, и я научил её ебаться». Он также вспомнил слова Алиссы насчёт её детства: «Мне было двенадцать». От этих мыслей у него сжались кулаки.
Сайхан понаблюдал за его лицом, а затем продолжил:
— У моего учителя было три ученика. Я был старшим, а мой брат Т'лар был вторым учеником. Третьей… — На секунду голос застрял у здоровяка в горле.
— Третьей?
— Третьей была моя сестра. Она была на пять лет моложе меня, её звали Джазмин. Я убил своего учителя, когда мне было семнадцать.
Грэм уставился на старшего рыцаря с раскрытым ртом. «И Т'лар также назвал твою дочь Джазмин… Это же отвратительно!».
— Я… это…
Старый воин отвёл взгляд, повернувшись к Грэму спиной, чтобы скрыть своё лицо:
— Я не буду оплакивать смерть моего брата.
— Твоя сестра выжила? — спросил Грэм.
— Она была убита, в качестве урока для меня, за то, что я вмешался.
«А потом ты убил своего учителя», — подумал Грэм. Ему были любопытны подробности, но природа этой истории была слишком ужасна, чтобы совать в неё свой нос.
Они ещё немного прошли, связанные молчанием. Они остановились, достигнув той стороны стен, которая была обращена не в Уошбрук, а граничила с широким полем, тянувшимся вдаль, к лежавшему за ним лесу. Ветер и лунный свет на высокой траве создавали иллюзию того, что они смотрели на широкий водоём.