— Да, сэр, — мгновенно отозвался Грэм.
Они прошли ещё немного, направляясь к внешней стене Уошбрука. Грэм предположил, что это было потому, что Сайхан собирался отвести его в леса, окружавшие городок. Через некоторое время он задал своему новому учителю вопрос:
— А что это слово «Зайхар» озна…
Вопрос он так и не закончил. Сайхан предупреждающе сверкнул глазами, заставив Грэма замолкнуть:
— Я тебе больше не друг, мальчик, — с предупреждающим рыком сказал здоровяк. — Будешь говорить только когда разрешу — ещё раз забудешь, и я подкреплю урок болью. — Тут он остановился, наблюдая за молодым человеком.
Грэм почти ответил, инстинктивно ощутив нужду сказать «да, сэр», однако сдержался, почуяв предупреждение во взгляде Сайхана.
Тот подождал, а потом слегка улыбнулся:
— Хорошо. Ты не настолько глуп, чтобы спутать паузу с вопросом. Понял?
— Да, сэр.
Они шагали, пока не оставили город далеко позади. Остановились они слегка не доходя до леса, когда Сайхан указал на ровное травянистое место посреди расчищенного участка, служившего границей между фермерским полем и началом лесов.
— Садись, — приказал он.
Грэм сел, а Сайхан начал ходить вокруг него, останавливаясь, когда находился позади молодого человека, как раз за пределами его бокового зрения.
Время шло, Сайхан молчал. Грэму захотелось почесаться. Под горячим послеполуденным солнцем на его коже медленно проступали бисеринки пота, и вокруг него кружились мошки. Они не были кусачими, но время от времени садились на него, и ползли по коже, прежде чем снова взлететь. Он отмахнулся от них.
— Не двигайся, — приказал стоявший позади него мужчина.
Слова несли в себе предостережение, и Грэм перестал двигаться. Ему хотелось чесаться всё сильнее, и знание того, что ему нельзя было двигаться, лишь делало желание более невыносимым. Скрипя зубами, он продолжал сидеть, не двигаясь. «Это проверка», — сказал он себе. «Я справлюсь».
Прошёл час, а потом, возможно, ещё один. Трудно было сказать точно — лишь движение солнца указывало ему на то, сколько он так сидел. У него болели ноги, а задница онемела. Грэм уже начал жалеть о сидячей позе, которую занял, но продолжал сидеть, замерев. Он весь чесался, а глаза его осматривали траву впереди, отчаянно ища что-то, что могло как-то его отвлечь.
Даже волосы начали ему докучать. Лёгкий ветерок время от времени трепал их, и хотя обычно это было приятным ощущением, сейчас его это бесило. Волосы щекотали его уши и шею, и он знал, что чесаться ему нельзя. Со временем зуд будто двигался, усиливаясь в одном месте, а потом сдвигаясь в другое, но никогда не исчезал и не отступал.
Это был самый длинный послеполуденный период в его короткой жизни, тянувшийся впереди и позади подобно дороге к вечности. Грэм начал бояться, что день никогда не кончится. «Время остановилось. Сейчас уже должна была опуститься ночь», — подумал он. «Может, он собирается меня и ночью здесь держать».
И тут он услышал голос:
— Вставай. Пора возвращаться.
Его тело дёрнулось в нетерпении сделать именно это, но разум его медлил. «Может, мне показалось?». У него ушло немного времени, чтобы решить, что приказ был настоящим. Он поднялся, и почти упал, когда попытался встать на ноги. Нижнюю часть его тела охватила боль, за которой последовали покалывание и онемение. С его губ сорвался тихий стон, но Сайхан проигнорировал этот звук.
Его учитель понаблюдал за ним с минуту, прежде чем пошёл прочь. Грэм шёл следом, спотыкаясь. Когда они проходили через ворота во двор замка, Сайхан снова заговорил:
— «Зайхар» — это слово на моём родном языке. Проще всего перевести его как «учитель» или «мастер», но более точное значение — «держатель жизни».
Грэм не ответил.
— Когда мы пройдём через дверь, твоё обучение окончится на сегодняшний день, и ты сможешь вести себя как обычно, но спрашивать меня о сегодняшнем ты не будешь. Завтра ты снова встретишься со мной после обеда, и твоё обучение возобновиться.
Грэм ничего не сказал, но как только они прошли через главный вход, он наконец произнёс:
— Благодарю, сэр.
— Твоя рука выглядит лучше, — сказала Грэйс на следующий день. Она обращалась к нему со стола в одном из боковых коридоров, которые вели прочь из главного зала. Грэм только-только позавтракал.
— Спасибо, — сказал Грэм, приостановившись, поскольку было очевидно, что она собиралась пойти вместе с ним. Когда она приблизилась, он взял её на руки. Лишь год или два тому назад он был бы слишком стеснительным, чтобы показываться на людях с мягкой игрушкой, но сейчас его такие вещи уже не волновали.