Посадив её на сгиб своего локтя, он оставил попытки отделаться от неё, и снова двинулся своим путём:
— А разве тебе не следует присматривать за Айрин, или заниматься ещё чем-то таким? — осведомился он.
— Айрин уже девять, поэтому ей больше не требуется такой пристальный присмотр. К тому же, почему я, по-твоему, так много брожу по замку? Пока я дома, Пенни или Лилли постоянно приставляют меня смотреть за детьми. Я их люблю, но даже медведице нужно время от времени вести взрослые беседы, — пожаловалась она.
— А что Мойра?
— Она всё время очень занята… — заметила Грэйс, оставив слова висеть в воздухе.
Очевидно, она считала, что не получает того внимания, которое заслуживает, но в то же время не хотела критиковать свою создательницу перед лицом кого-то ещё. Грэм решил сменить тему:
— Так ты хочешь сказать, что я с тобой веду «взрослую» беседу?
— Ты гораздо старше меня, — указала медведица.
— Хороший довод, миледи, — признал Грэм. Он на самом деле не задумывался об этом факте. Грэйс была создана лишь несколько лет тому назад, через некоторое время после того, как у Мойры начали развиваться её способности. Об этом было легко забыть, поскольку личность мягкой игрушки казалась очень зрелой. — Боюсь, что немногие считают моё общество заслуживающим внимания.
Она слегка похлопала его по руке:
— Думаю, я могу разделить твои чувства касательно твоей проблемы.
Его тёмное настроение чуть-чуть посветлело, когда его губы изогнулись в лёгком намёке на улыбку. Он спохватился прежде, чем та переросла в смех:
— Я и не думал, насколько у меня много общего с мягкой мишкой, но теперь это кажется разумным, — сделал наблюдение он. — Меня одевают, холят и лелеют, выставляют напоказ, но не позволяют мне принимать собственные решения или делать хоть что-то по-настоящему.
Грэйс кивнула:
— Ты, хотя бы, получаешь какое-то внимание — многие меня почти не замечают… и у меня есть ещё одно ограничение.
— Какое? — спросил он.
— Я могу протянуть лишь день или два, прежде чем она должна обновить мою энергию — подожду чуть дольше, и просто перестану существовать.
— Мне нужно есть, чтобы жить, — парировал Грэм.
— Но ты-то можешь есть самые разные вещи, из самых разных мест. Я же могу получить своё питание лишь из одного источника, — объяснила Грэйс.
Грэм нахмурился:
— Разве Мэттью или другой волшебник не могут тебя обновить?
Медведица покачала головой:
— Лишь волшебник Сэнтиров способен на это, и лишь тот, кто изначально и создал мой анимус, иначе моя личность исказится.
— Я об этом не знал, — признался молодой человек. — Однако если ты закончишься, разве Мойра не сможет просто тебя вернуть? — Он сделал несколько размашистых жестов руками, изображая мнимое творение магии.
Медведица одарила его пристальным взглядом:
— Если бы ты умрёшь, а Гарэс Гэйлин создаст нового «Грэма», и каким-то образом вдохнёт в него жизнь — будет ли этот «Грэм» тобой?
— Нет, — сразу же сказал Грэм. — Это будет другое тело, но Мойра может вернуть к жизни твоё собственное.
Грэйс укоризненно запыхтела:
— Это — на самом деле не моё тело, Грэм. — Она жестом своих коротких лапок указала на своё пухлое тряпичное тело, и продолжила: — Я просто ношу его, потому что оно нравится Мойре — так же, как ты носишь одежду. Моя истинная форма состоит из чистого эйсара, и если она растворится, то я исчезну навсегда.
Грэм поглядел на неё немного, слегка шокированный. Он на самом деле особо не думал о природе бытия. Вообще говоря, он на самом деле никогда не думал о Грэйс, или о ком-либо ещё из маленькой свиты магических созданий Мойры. Некоторые появлялись и исчезали, будучи временными и едва разумными. Другие держались несколько месяцев, прежде чем Мойра позволяла им истечь — лишь Грэйс всегда оставалась. Она была первым из разумных магических спутников Мойры, и она была единственной, кому Мойра никогда не позволяла растаять.
«Каково это, жить в полной зависимости от прихоти какого-то человека, с опасностью умереть не от злого умысла, а из-за простой забывчивости?». Это делало собственную ситуацию Грэма гораздо лучше, по сравнению с жизнью Грэйс. Его разум на миг совершенно застопорился, обдумывая всё, что из этого вытекало, прежде чем Грэм осознал, что уже какое-то время неудобно пялится на неё.
— Невежливо так долго глазеть на даму, молодой лорд, — кокетливым голосом возмутилась Грэйс, чтобы нарушить повисшую между ними неуклюжую тишину.
Он откашлялся: