Двое человек с магическим способностями были за столом аристократов. Мужчина и женщина. Ещё двое ... среди купцов. Один, тот самый, которому я не понравился и его приятель, даже в помещении не снявший капюшон плаща. Занявший самый тёмный угол помещения. Плюс старый хуманс среди кучки ремесленников. Не знаю кем он мог быть, но более яркий силуэт выделял его среди других.
Музыкант, так ювелирно вскрывающий тонкие замки людских душ не был магом как таковым. Слабый потенциал позволяющий разве что зажечь огонь и сделать несколько бытовых фокусов. Наверное он навроде меня по способностям. Его настоящее искусство было совсем другого плана. Основной магический фон создавало неожиданно большое количество амулетов и артефактов среди присутствующих на выступлении странствующего барда. И не только среди магов. Словно искорки в ночи они мерцали маленькими разноцветными маячками, выдавая своих владельцев. Если бы я мог разбираться в этой широкой цветовой гамме, то наверное без труда определил бы возможности и потенциал как магов, так и волшебных камней. Увы, такому недоучке как я, ближайшее время такие познания недоступны. Разве что очень приблизительное понимание того к каким из стихий мог обращаться одаренный. Самым интересным было то, что музыка словно незримые волны эфира наполняла всё помещение и действовала на ауры чародеев и амулеты. Они словно подпитывались друг другом, создавая какую то особую волну, что бурным потоком выливалась на людей, заставляя их сердца биться в унисон с мелодией. Меняя настроение и отрешаться от остального мира. Смех и слёзы, горесть и гордость, любовь ...
Баллада подошла к концу. Как и положено в таких историях закончилось всё плохо. Герои погибли в неравных схватках. Женщины горевали и лили слёзы и те, у кого хватило духа, лишили себя жизни и ушли вслед за любимыми. Поля, вместо всходов злаков покрыли тучи воронья, что пировали по всей стране в изобилии трупов уничтоженных городов и деревень. И только Серебряный лес шумел, шелестел своей листвой. Где умудрились выжить остатки красивого не сломленного духом народа, вся беда которого была в том, что правитель был тупым и гордым мудаком не умеющим мирно жить с соседями. Хотя, возможно я был не прав в своих суждениях. Мне ли судить чужую жизнь ... Резко изменилось настроение в предчувствии чего то неприятного ...
Я попытался прислушаться к внутреннему состоянию. Что со мной? Заныло сердце тихой щемящей болью и захотелось выйти на свежий воздух. Что то или кто то звал меня ... Кристалл ... Лучше бы в сапог сунул. Зачем надо было прятать его в ладанку, что замерла как раз напротив сердца. Что мешало оставить его в старом надёжном месте? Чувствую, что глупость ...
Пожелав развеять загрустивший народ музыкант затянул весёлую песню, что отличалась незамысловатым текстом и задорной мелодией. Бойкий припев и шутливые слова повернули настроение народа разом, как флюгер порывом ветра. Припев подхватили, в такт застучали ноги и кружки, поддерживая ритм и поднимая общий тонус. Снова появились улыбки и народ оттаял, начал общаться и обратил внимание на накрытые столы. Замелькали подавальщицы, а по залу поплыли вкусные запахи из распахнутых дверей кухни.
Со мной что то происходило. Неудержимо влекло наружу, на свежий воздух. Стало резко душно и заболела голова, словно тисками сдавило виски. Не могу ... Нужно на воздух ...
- Тороп, ты куда?
Обратил внимание Мэд. Лер внимательно рассматривал меня.
- На свежий воздух. Продышусь
- Подожди, я с тобой
Пробираясь к выходу через плотно заполненный кабак, я не мог отделаться от ощущения что вызываю слишком много внимания. И пусть внешне это не выражалось, казалось был народ увлечён чем угодно - бардом, музыкой, выпивкой, хоть друг другом ... тем не менее ... чувство что слишком много вокруг меня пристального ... чего? Ожидания что ли ... не покидало меня. Словно воздух перед грозой ... Чувство что пружина сжимается всё сильнее и ещё чуть ...
Наш путь к двери проходил рядом со столом занятым купеческим сословием. Почти рядом с выходом. Хуманс ожёгший меня взглядом склонился над блюдом свиных рёбрышек и увлечённо предавался насыщению желудка. Второй одаренный словно и не менял позу, так же неподвижно, навалившись плечом на стену смотрел на зал из под глубоко надвинутого капюшона. Сейчас, я чувствовал, он рассматривал меня. По какому то наитию я перешёл на второе зрение. Увиденное заставило меня слегка притормозить шаг, а затем ...