Получалось что в нашем отряде находятся два моих будущих «сотоварища» по обучению. Макс, как человек - вроде нормальный, пока, слишком коротким было наше знакомство. К его прошлому относился спокойно. Мало ли какие обстоятельства могли вывести на кривую дорожку. Много ли шансов сироте пробиться в сытую спокойную жизнь? Крайне незначительные, близкие к нулю. Мара ... обманщица и воровка вызывала скорее раздражение. Странные скачки от дикой кочевницы до примерной горожанки вызывали недоумение и вопросы. Злость прошла, как и желание выяснять нюансы поведения. Девушка крутилась всё время возле Эльзы, ловила каждое слово и вроде бы была вполне довольна своей судьбой. Хотя, как понимаю, путешествие за «знаниями» было обязанностью из разряда добровольно-принудительных. От которой нельзя отказаться. Передвигались будущие абитуриенты на лошадях. И если для Мары средство передвижения было привычным, то Макс снова удивил. Он не только уверенно держался в седле, но и грамотно ухаживал за животным в минуты отдыха. Неожиданные умения для обитателя трущоб и ночных улиц. Вообще с этими двоими больше вопросов, чем ответов.
Сопровождали наш отряд уже знакомые псевдонаёмники. На деле оказавшиеся охотниками за нечистью и прочими противниками Ордена Истины. Ребятами тёртыми, крепкими и резкими. Что не стеснялись ни в выражениях, ни в отдыхе, ни в рукоприкладстве. Впрочем к Мэду и Эльзе относились с должным уважением, а к Нурлану ещё и с толикой любви и какой-то нежности что ли ... насколько это возможно в мужской среде. Неожиданный разрыв шаблона. Да, бард и сказитель решил часть пути проехать с нами, расположившись с удобствами в фургоне охраны. Пока здоровяк охранник рулил битюгами, Нурлан, развалившись подобно мне на тюках, наигрывал мелодии на своём инструменте и иногда начинал петь, доводя суровых мужей до состояния детского восторга. В такие моменты воины старались держаться поближе и на ходу ловили каждое слово. Особенно если это касалось героических баллад с трагическим концом. Где присутствовала честь, отвага, самопожертвование и любовь. Внешне суровые и безжалостные бойцы украдкой смахивали слезу, заслушавшись песнями маэстро. Надо сказать что подобного звания он полностью заслуживал, мастерски играя нашим настроением и восприятием окружающего мира, стоило пальцам коснуться струн. На меня самого странно воздействовало искусство хуманса. Я довольно спокойно воспринимал тексты, порой даже равнодушно и излишне скептически, но музыка ... Было в этом что то необыкновенное, не от мира сего, странное волшебство, чудо ... Камертон моей души колебался в такт с необыкновенной музыкой. А может изменения были во мне самом, кто знает. Не помнил за собой такой чувствительности.
Продремав почти весь день, лишь во второй половине избавился окончательно от сонливости и восстановил способность мыслить трезво. Слабость на время отступила, тело слушалось и состояние организма не вызывало воспоминаний о докторе Франкенштейне.