Я поражена всем ее откровением и молчу. Еще бы, от кого же услышишь такого признания? А ведь же, так бывает в некоторых семьях, и молчат об этом. Но, стоит ли говорить об этом? А вы как считает? И надо ли им мешать, ведь все с любовью и чувствами у них там!
Глава 9. Бал Наташи из Ростова
Отскочила и звонко задребезжала по полу, пустая винная бутылка. Я случайно сшибла ее ногой, когда стремительно заскочила в кабинку, после долгого и терпеливого ожидания своей очереди в туалет. Это ожидание сопровождалось ежеминутными стрессами и разочарованиями. Сначала две девчонки заспорили из-за очереди, потом еще две сцепились и яростно пререкались по тому же поводу. Остальные стояли и обреченно ждали. С облегчением вздохнула и все еще пытаюсь не дышать. Все помещение туалета утопает в густом табачном дыму. Девочки успокаиваются и расслабляются. Пока я делаю свое дело, слышу еще одно звонкое дребезжание по полу. Очередная порция успокаивающего зелья, принятая прямо из горлышка, моими сотоварками, делает свое действие. И пока я поправляю одежду, то слышу взрыв громкого и не приличного смеха и смачный мат веселой рассказчицы.
— Он меня обнимает. — Неестественно громко говорит одна. — А я ему сунула руку, схватила за х… и драчу, и драчу!
Я замечаю ее раскрасневшееся лицо, пьяные глаза, как только выхожу из кабинки, пропуская на свое место, очередную нетерпеливую девицу. Я почти сталкиваюсь лицом с пьяной рассказчицей, окруженной такими же ярко накрашенными и явно пьяными девицами. Пробираюсь в табачном дыму и с трудом уклоняясь в тесном проходе, отгороженным ими своими телами, пытаясь побыстрее выбраться из этого прокуренного девичьего омута.
Я не очень-то хотела идти на танцы к ее брату, в училище. Но Лариска, так яростно наседал, что я была вынуждена отступить.
— Иначе, зачем же ты сюда ехала? — Восклицает она. — Ведь там знаешь, какие мальчики? Прелесть! Чистенькие, свеженькие, подстриженные и самое главное, они наши! Да! Да! Они будут наши!
— Как только зайдешь, сразу хватай пятака и тащи его на улицу, сразу же прячь от других девок. Не давай ему опомниться, ври ему что хочешь, но держи крепко и, ни на секунду не выпускай. — Поучает она.
— Ты, я вижу, ни разу на танцы-то не ходила в военное училище? Ты все можешь просрать, милая! Поэтому слушай меня и действуй. Слышишь!
— Самое главное, бери его в оборот и тащи от всех этих сучек подальше, в сторону.
Я возражаю ей и говорю, что как же я так сразу могу узнать, кто мне нужен? А она таращит глаза, а потом в сердцах мне.
— Ну и дура же ты! Как ты не можешь понять, о чем я тебе твержу. Хватай пятака! Ты поняла?
По тому, как я моргаю глазами и совсем ничего не могу понять, про эти ее пятаки и то, что их надо куда-то тащить, от того она понимает, что я и есть та, о ком она говорит. Я, провинциальная дура! Она стоит передо мной обнаженная по пояс, только в красивых и легких трусиках, выпирая красивыми, обнаженными грудями, с бигудями на голове, а в руках все еще держит горячий утюг, которым только что старательно гладила свое и мое платье.
— Ну, хорошо. — Уступает она. — Пятаки, это выпускники, пятый курс, это без пяти минут офицеры. Ты поняла? Офицеры! Догоняешь? Это, офицеры и ты можешь запросто стать офицершей! Ты, поняла? Девочка?
— Вчера ты была кто? Студенткой, продавщицей или сраной медицинской сестрой, а теперь ты сразу же станешь офицершей! Ты поняла, наконец? Чувствуешь разницу?
Я молчу и опять, еще хуже все понимаю, а вернее, уже ничего не понимаю окончательно. В голове одни только пятаки, да эти офицерши. А где же чувства, где же любовь? Где он? Красивый и ладный, стройный и вежливый пятак, будущий офицер? Как я увижу, как я найду его? Моего?
Говорю ей об этом, а она еще сильнее возмущается. Распаляется и уже совсем, как мне кажется, молотит какую-то чушь.
— Ну, какая тебе разница? Кто он, да какой? Все они одинаковый, как оловянные солдатики. Все чистенькие, аккуратные, хорошие мальчики. Там плохих нет. Это же элита!
— Ведь главное, это привлечь, а точнее, отшить от него всех этих сучек и на себя поскорее его завалить. Ты поняла? Чудо заморское.