— Уйди! Не мешай! Мы можем сами!!!
Я тут же почувствовала, как ослабевает острая боль, от того, что было затянуто, оно сдвинуто, вынуто и опрокинуто. А потом, я почувствовала, как у меня сменяется все на давление. Ой! Как же мне хочется ощутить за гранью, преградой. И я не могу удержаться от этих слов и нежно шепчу.
— Еще! Еще! Сильнее, смелее, любимый!!!
Мы лежим усталые, втроем. Я и она, он посредине. У меня все еще перед глазами, слегка окровавленные мои трусики. Я горда. Да, да! Наконец-то, это свершилось! Я даже не знаю, я не ждала этого сейчас, но готова была давно. Я все последнее время думала об этом и гадала. Как оно будет, с кем? И почему то я знала, я чувствовала, что это произойдет в этой поездке, к морю, в этом белом, чудесном городе. Мне так необычайно светло! От осознания того, что у меня все впереди открыто и свободно по жизни в новом качестве — женщины.
Она держится рукой за его ногу, а я все никак не могу отпустить то, что добыла. То, что по праву и сейчас принадлежит только мне, потому, что только, как полчаса назад оно меня пронзило и превратило в женщину. Это мое, мечтаю я и держу его в горячей ладони. Боль внизу живота все никак не стихает и тянет. Но мне так хорошо, что я ее воспринимаю с радостью, как сладость. Мое лицо повернуто к нему и я вижу, что он расслабился, прикрыл веки и отдыхает. Господи! Как я молю тебя! Отдай мне его! Моего первого в жизни мужчину. И я все хочу его об этом спросить, но никак не решаюсь, боюсь услышать отказ. А это меня доконает. А еще я хочу от него поцелуя. И не одного и слов нежных и еще, прикосновений. Я понимаю, что их может не быть, но я жду. Жду и надеюсь. Я смотрю на него, какой он сильный, красивый и совсем не замечаю ее, хотя краешком глаза все время слежу за ее рукой. Все движения ее руки меня настораживают. Нет! Я не позволю, не отдам! Он мой! Будет мой! Но уже сомневаюсь и чуть не отчаиваюсь от мысли о том, что она, же могла с ним. Да, да! С ним! На меня налетает волна ревности, и я напрягаюсь. Напрягаюсь по тому, что вижу, как ее раскрытая ладонь начинает гладить ногу любимого и все выше и выше приподнимается по его ноге. Не понимаю, но я, тут, же приподнимаюсь на локтях и смотрю ей строго в глаза.
— Ты чего? Что ты делаешь? — Опять шепчу быстро и резко.
— Убери руку! Ты слышишь? — Говорю и чувствую, как внутри колотится сердце тревожно.
Она усмехается, встает и голая, выходит из комнаты, покачивая бедрами.
— Что ты сказала ей? — Спрашивает он. — Ты, что же обидела? Или ревнуешь?
Я вспыхиваю и молчу, прячу глаза. Мысли лихорадочно носятся в голове.
Ну, как же я? Что же мне делать? Он для меня все. А она? Нет, она не в счет, он! Сама убеждаю себя и от осознания, что это может быть не так, теряюсь. Путаюсь в чувствах, и нет у меня никаких убеждений. А она? Стучится в виске. А она, та, что любила! Ту, что любила я! Как быть с этим? Как мне их разделить? Меня от тоски и неясности закрутило. А тут еще и эта боль снизу. И я сама, не замечая, откидываюсь на подушку спиной и вдруг в сердцах застонала. — М…м…
От его обращения у меня сразу же все отлегает, но я не хочу потерять его внимание и прошу меня погладить. И он гладит! А потом я опять притворяюсь, стону и прошу поцелуя. Он целует! И я его. Ой, как же желанны и сладки его губы, как возбуждает его тело. Я опять изменяю свои привязанность, и он опять для меня на первом месте. Обнимаю его и целую страстно, просто вся вкладываюсь в этот поцелуй. Отрываемся, и я вижу, что он разгорается снова. Но теперь я целую его, а рука ухватила за теплое естество и пока я целую, чувствую, как подрастает, наливается его волшебная палочка. Я зажигаюсь. И уже не могу сдержать себя, несмотря на боль, все равно стараюсь опять получить его. Мне как воздух желанны ощущения от соития с ним моего естества.
И пока я мощусь, подбираюсь к этой торчащей, заветной палочке, я вся исхожусь в предвкушении мгновения и пронзания. Уловив ее, я с ходу сажусь глубоко и стону от пронизывающей боли и вожделения. Не могу разобраться в ощущениях, которые так остры, по животному проникновенны, от того что я чувствую в себе, западаю и дергаюсь самозабвенно. И от боли, страстного вожделения, ощущений толчков, попаданий я вдруг дико взрываюсь и, не сдерживаясь, кричу, разряжаясь.
Это какое-то наваждение, страсть, наркомания половых ощущений. И хотя у меня все болит и горит я по-прежнему только и думаю о совокуплении. Лариска отрывает меня от него и ругает. А я, не понимаю слов ее, не принимаю в свой адрес укоров ее интонаций, только блаженно прильнула к нему и дрожу, в ожидании моих следующих совокуплений.
Но Лариска выталкивает и гонит меня, на дрожащих ногах, в ванную, где мне предстоит обработка от повреждений. Она сразу же, по-хозяйски и вовсе беззастенчиво принимается за обработку страдалицы. Я сижу, с разведенными в стороны ногами, а она копошится в преддверии и моем лоне. Мне и больно, и жжется, мне горячо, ощущать прикасания, но мне все равно на душе очень легко и светло. Я ведь женщина и это только начало!