Горький кивок. Подобных её мужу я ещё не встречала и поэтому всецело доверяла этим словам. Ждала, кусая пальцы. Считала каждую секунду. Время тянуло нервы, с каждым мигом натягивая их, как струну, больше и больше.
Боже, прошу, верни его! Он должен знать главное. Обязан знать, как я люблю его. И почему же, дура, не говорила ему этого раньше, когда могла, когда можно было?! Да, он сделал больно, но сейчас разве это так важно? Как быстро всё может стать несущественным, когда на пороге появляется опасность. Запах чего-то тёмного… Запах смерти. Почему так явно её ощущаю? Нет, умоляю, только не его!
Верни его! Верни! Верни!
Сцепила руки на животе и осела на диван. Жена Ярослава с подозрением оценивала меня. Холод в пальцах и стук зубов. Сколько ещё? Проще умереть, чем изводиться неизвестностью. Живот превращался в камень, и я не прекращала его поглаживать успокаивая.
— Викуль, я чай заварила, — Оля почти силой всучила мне чашку. — Ромашка. Галина Федоровна говорит, что ты часто её пьёшь при стрессах. Давай, тебе это нужно.
— Я постараюсь, — миролюбиво улыбнулась девушке, хотя абсолютно не хотела.
Мне казалось, что нужно быть начеку, так как Ярослав или Герман в любую минуту должны позвонить. Напряженно поглядывала на тёмный экран телефона, в надежде увидеть на дисплее имя мужа.
— Может, всё наоборот? — вдруг в голову прокралась страшная мысль.
Оля вопросительно взглянула на меня.
— Может, нам и правда нужно разойтись? Оставить друг друга… Когда мы вместе, то постоянно что-то пытаемся доказать. Не только другим, но и себе. Это может быть знак? Мы не только дарим друг другу боль, но и смерть. Мне страшно, Оль.
— Я не верю в знаки. Но верю в то, что люди не встречаются более двух раз. Один раз — норма, два — случай, три — вы близки ментально, физически и психически. Вы чувствуете друг друга, повторяете друг за другом, думаете одинаково. Вы — одна ячейка с единой хромосомой. Инь и Янь.
Веки вдруг налились свинцом и стало сложно их держать открытыми. Нет, я не хочу спать… Не могу!
— Вик, тебе надо отдохнуть. Сон полезен для мамы и малыша. Обещаю, разбужу сразу же, как позвонит Ярик, — Оля мягко тронула за руку.
— Я… Я не могу.
— Можешь! — девушка сурово посмотрела на меня. — Ты уже мать! Муж сильней, чем твой малыш. Ты нужней сыну. Это твоя святая обязанность. Думай об этом. Спать, живо!
Янтарь глаз проник в жилы. Она права. Сын сейчас слабей всех нас. Он — первый, кому нужна истинная помощь.
— Хорошо. Ты права. Я прилягу ненадолго.
Но моих слов, видимо, для супруги Калина было недостаточно. Оля проследила, как я приму горизонтальное положение. Укрыла одеялом.
Голову вело. Сон просто валил с ног. Подозрительно взглянула на Олю.
— Что было в чае?!
— Ромашка, — невинно пожала она плечами, и картинка перед глазами расплылась.
Открыла глаза от яркого солнечного луча, бившего прямо в лицо. Поднялась. Взглянула на тумбочку, где покоился обычно мой телефон, но не обнаружила.
Прислушалась к себе. Чувствую себя отдохнувшей и приободрённой. В том чае, что принесла мне Ольга, явно была не только ромашка.
Господи, я так много проспала?!
Взволнованно сползла с кровати и, подобно большому колобку, покатилась из комнаты в гостиную. Там и ожидали меня мама и Ольга. Я открыла было рот, чтобы дать жене следователя хороший выговор, но она оказалась расторопней.
— Скорей собирайся. Яр нашёл вчера Геру. С ним всё хорошо, они сейчас в больнице.
— Оля! — в крик этого имени вложила всё: и досаду, и радость, и панику.
В машине девушка всё же получила от меня нагоняй.
— Прости, но по-другому нельзя было. Ты переживала и переживала, а потом… Не дай бог.
Да, Оля заботилась о моём малыше, и я благодарна, поэтому решила не раздувать это.
В палату мужа влетела вихрем. Гера с компрессом на шее и бинтами на руках сидел на кровати. На подоконнике расположился Калин. В груди всё дико сжималось. Метнулась к постели мужа и крепко обняла.
— Слава Богу, — целовала супруга, получая в ответ такие же горячие поцелуи. — Живой, живой…
— Всё хорошо, родная, — обнимал так же крепко, прижимая к груди. — У нас теперь всё станет замечательно. Тебе больше не грозит тюрьма… Ты свободна!
— Что?! Это правда?! — не веря своим ушам, смотрела то на Геру, то на Яра.
— Это был Марат! — низким басом уронил муж, и на его лице отразились явный стыд и горечь за брата. О Боже!
— Значит, он жив?! Даже не знаю, что думать, родной, — произнесла в его манере и ласково прошлась рукой по щеке.
— Он убил четырёх человек, — пробасил Ярослав и, подойдя к постели пациента, осмотрел нас стальным взглядом. — Пятое убийство мне нужно ещё доказать. А так же ему впаяют покушение и организацию преступной группировки. Прости, Герыч, но твой брат влип крупно и надолго.
— Хотя бы жив, — буркнул Гера, горько усмехнувшись, и крепче обнял меня.
— Ярослав, не смогу, наверное, подобрать нужных слов, чтобы отблагодарить Вас, — мой голос дрогнул и, уже не сдержавшись, от всей души обняла этого красивого и седовласого мужчину. — Спасибо Вам огромное.
— Я бы не простил себя, если не сумел помочь вашей семье, — улыбнулся следователь.
Я утёрла слезинку счастья и снова вернулась к супругу.
— Но, должен отметить, что в спасении Германа решающую роль сыграл ещё кое-кто. — Ярослав вдруг стал чуть суровей и оглядел нас исподлобья. — Это, конечно, Ваши дрязги, и меня не касаются, но именно благодаря помощи Лики Романенко, мы смогли вычислить верно то место, куда Марат отвёз Геру.
— Лика?! — ощутила, как тело мужа напряглось в нарастающем гневе негодования. — Она была с Маратом за одно?!
— Нет. Она точно так же не в курсе того, что творил твой брат. Но Лика тесно общалась с ним, потому знала чуточку больше. Я решил воззвать к её чувствам к тебе и не прогадал. Она назвала несколько предположительных мест, где Марат мог спрятать тебя. Охранник твоей фирмы узнал в машине марку Мазерати. Мы вывели список всех владельцев этих марок в Москве. И лишь две не имели GPS-трекеры. Один сломал его и ждал новый, а вторым оказался твой похититель. Дорожные камеры отследили направление Мазерати по номеру машины. С радаров тачка ушла на восемьсот пятом километре от Москвы. И этот пролёт соответствовал одному из названых Ликой адресов. Группу захвата организовали за час.
— Хочешь, чтобы мы теперь восхваляли её за спасение? — сипло рыкнул муж. — Меня спас ты. Благодарить её за то, что она путалась с убийцей и случайно чуточку больше знала о нём, я не намерен. Лика отдала гражданский долг — содействовала поимке преступника — это называется именно так и не перечеркивает все её гадости, которые она совершала по отношению к нашей семье.
Я молча поддержала его. Герман прав. Один поступок не отменяет миллионы плохих.
— Я лишь хотел, чтобы вы знали, — пожал плечами Яр. — Теперь нам предстоит ещё немного поработать. Завтра, Вика, я заберу Вас в главк. Наконец торжественно и официально снимем с Вас обвинения в убийстве Майорова.
Я, счастливо улыбаясь, кивнула, блаженно прижимаясь к мужу. Мне всё ещё не верилось, что со спасением Геры пришло и моё спасение.
Яр и Оля оставили меня с супругом в палате наедине, где смогла услышать всю чудовищную правду о всех произошедших событий за этот месяц.
— Никогда не думала, что люди могут так люто ненавидеть, — проронила печально, перебирая в руках пальцы мужа. — Насколько же сильным бывает это чувство, что человек становится способен лишить жизни кого-то.
— Это не сила чувств, это натура человека. Если он родился с душой убийцы, ничто его не изменит. Сравнить Калина и твоего отца, к примеру. Они оба в прошлом преступники, но любовь к дочке изменила Яра, сделав тем, кто он есть сейчас, а у Виктора не только нигде не дрогнуло, но ещё он сделал всё, чтобы испортить тебе жизнь. Просто за дозу. Убийцами рождаются, а не становятся.