Глава седьмая. Наследие Аттикуса Бодрака.
Войдя в башню, Сетма внимательно осмотрелся и нахмурился: одна из стен прикрывающих винтовую лестницу, а так же пол перед ступенями странно подрагивали и казались, состояли не из твердого камня, а из зыбкого марева. Это означало одно – магия больше не подпитывала скрытые ходы, и материальная иллюзия постепенно истончалась.
Тихо выругавшись сквозь зубы, Сетма поднялся по ступеням, заглянул в комнату, которая, по всей видимости, служила столовой, затем в спальню с аккуратно застеленной кроватью, и наконец, очутился в библиотеке.
Жадный взгляд мага пробежался по книжным полкам, в поисках того единственного гримуара, из-за которого он и проделал этот путь. Наследие его семьи – реликвия, много десятилетий передававшаяся от отца к сыну, которую так бессовестно присвоил старик Аттикус, тайно вывезя ее из Коссхоэна. Она должна быть где-то здесь: в этом Сетма не сомневался ни на мгновение.
Чувствуя охватившее его волнение, он прошел вглубь комнаты и остановился, увидев в одном из кресел восседающий в нем скелет в нелепом пестром халате.
- Ну, здравствуй, дядюшка Атти, вот и свиделись. – Пробормотал коссх, со смешанными чувствами разглядывая останки старого мага, приходившегося ему кровным родственником.
Старший брат отца – чудаковатый гений, помешанный на магии и посветивший ей всю свою жизнь. Даже, несмотря на то, что Сетма никогда не питал к дяде особенно теплых чувств, в глубине души он не мог им не восхищаться, ведь во многом они были с ним похожи. Более того, знал он и о причине, которая побудила Аттикуса Бодрака бежать из Коссхоэна, прихватив с собой не только фамильный гримуар, но и большую часть семейной библиотеки – единственной ценности, которая сохранилась в их семье.
Сетма помнил, в какой ярости был отец, узнав о поступке своего брата, но на тот момент еще не подозревал об истинном положении дел. Да и не до того ему было – почти все свое время он посвящал магическим изысканиям, экспериментируя с эрдами и пытаясь добиться того, чтобы они как можно дольше могли сохранять свой "заряд". Это была не просто блажь – за последний год цены за единоразовое пополнение эрдов и диамантов-накопителей поднялись едва ли не вдвое против прежнего, и многим магам пришлось потуже затянуть пояса, чтобы иметь возможность посещать "Эрдиум" хотя бы раз в декаду. Было ли это связано с постепенным истощением магических источников, которые ревностно контролировались властями, или все дело в непомерно возросших аппетитах все тех же власть имущих, Сетма не знал, но упорно пытался найти выход из ситуации. Увы, определенных подвижек в этом деле, у молодого мага не наблюдалось.
Гром грянул после смерти отца, когда в запустевшее родовое гнездо Бодраков наведались хмурые и весьма неприветливые личности, которые имели на руках расписку о том, что Эбрахем Бодрак занял крупную сумму денег под залог фамильного гримуара из семейной библиотеки.
"Пришло время возвращать долги" – сообщил ему тогда представительный маг в богато расшитом камзоле и начищенных до блеска остроносых туфлях. Пришедшие с ним мордачи, магии в которых было еще меньше чем мозгов, угрюмо молчали, поигрывая бурящимися мышцами, но молчание это было куда красноречивей любых слов.