— Теперь поверили, что я тоже хочу, чтобы вы остались?
Бетани все еще была под впечатлением поцелуя и не успела собраться с мыслями.
— Вы всегда так настойчивы, добиваясь своего?
Николас с самодовольным видом посмотрел на нее, еще крепче обнял за плечи и, сминая тонкую ткань футболки, так сильно прижал к себе, что ей стало трудно дышать.
— Вы еще не знаете, какой я настойчивый, — прошептал он.
А надо ли ей знать это? Она опустила голову и, прикоснувшись лбом к его груди, проговорила, с трудом узнавая свой голос:
— Мы так не договаривались.
— Нет? Вы считаете, что наша первая встреча взволновала меня одного?
Значит, он что-то заподозрил.
— Нет, — коротко, но как-то непонятно сказала Бетани. Однако где-то в глубине души, она понимала: какие бы обстоятельства ни заставили ее вернуться в Ярравонгу, главной причиной был он — Николас.
— Кажется, вы подумали, будто я подвергаю такому испытанию всех претенденток в воспитательницы Мари. Но это не так.
— Мне даже в голову не пришло такое. — Удивительно, но именно так оно и было.
— Значит, вам эта встряска понравилась, она не противоречила вашему желанию, и вы не считаете, что у меня уже стало привычкой целовать каждую женщину, пришедшую наниматься ко мне на работу. — Перечисляя свои выводы, он каждый раз загибал по пальцу. — Единственное, против чего вы возражаете, что все произошло сразу же после вашего приезда. Ведь так?
Ее настолько ошеломило все происшедшее, что она лишилась дара речи и в ответ только кивнула головой. Ей еще придется привыкать к прямолинейности Николаса. Как, впрочем, и ко многому другому.
— Ну что ж, принимая во внимание ваши возражения, я обещаю исправиться. Начинайте обживаться, — продолжал он. — Обещаю — никаких поцелуев, пока вы не привыкнете.
До нее дошло, что его обещание можно истолковать по-разному. Оно может означать, что или он подождет, пока она сама не даст ему понять, что хочет целоваться, или он сам подтолкнет ее к этому шагу.
Этому надо положить конец, твердо сказала она себе. Ее реакция на поцелуи Николаса была чисто физиологической, на подсознательном уровне. Она его совсем не знает. В Ярравонгу она приехала только из финансовых соображений. Она не позволит подвергать себя никакому давлению! Начиная с этой минуты! — решила она.
Она должна поговорить с ним до того, как их отношения еще больше усложнятся... Нет, лучше не сейчас. Когда она освоится, ждать недолго. Может быть, завтра...
А может быть — никогда, сказала она себе, потом вздохнула и, взглянув на удаляющуюся фигуру Николаса, начала разгружать свою машину.
Уже после того, как она вытащила все вещи, ее вдруг словно осенило — как же ловко Николас отвлек ее от запретной темы — о кукольном домике.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
— Может быть, ты сегодня подольше поиграешь с папой, — приговаривала Бетани, переодевая Мари из пижамки в крошечную футболочку и шортики с вышитыми на них пушистыми коалами.
Она уткнулась лицом в животик Мари и стала тихонько пофыркивать. Мари залилась веселым смехом, и этот смех болью отозвался в душе Бетани, к глазам подступили непрошеные слезы. Она с детства любила возиться с малышами и мечтала о том времени, когда у нее появятся свои собственные дети.
Вздрогнув, она вернулась к действительности.
— Ну вот, ты одета. Целый день впереди. К сожалению, мы проведем его одни. — Николас уже несколько дней не появлялся, предупредив ее, что вынужден исчезнуть из-за срочной работы. Как оказалось, он получил задание от австралийского правительства, и срок подачи проекта неумолимо приближался.
— Доброе утро! Как себя чувствуют мои любимые дамы? — услышала Бетани.
Казалось бы, обычное приветствие, но оно привело ее в неописуемый восторг. Она посмотрела на Мари, чье личико так и засияло при виде Николаса.
— Па, па, па, па, — проговорила малышка и протянула к нему ручки.
Николас подхватил девочку и стал подбрасывать, ловя на лету.
— Слышите, она пытается сказать «папа»!
— Первые слова дети начинают говорить к году, а целые фразы — к двум, — авторитетно пояснила Бетани. От одного взгляда на то, как он ловко управлялся с маленьким ребенком, ей стало казаться, что сердце вот-вот вырвется наружу. Она вдруг явственно вспомнила, как эти сильные руки сжимали ее собственные плечи. Боясь, как бы осевший голос не выдал ее волнения, она тихо сказала: — Никогда не знаешь, где найдешь свое счастье.
Николас пощекотал малышку под подбородком, и та рассмеялась.
— Дорогая моя, скажи — Бе-та-ни! Папа просит тебя, скажи — Бе-та-ни.
— Ай, ай, ай.
— О, что-то уже получается! — Он прижал малышку к себе. — Милые дамы, чем бы вы хотели заняться сегодня?
Бетани метнула на него испуганный взгляд.
Разве она направляла ему телепатические пассы с просьбой немедленно приехать и разогнать тоску, вызванную долгой разлукой с ним? Если да, то это вышло непреднамеренно! Она почувствовала, как у нее от раскаяния запылало лицо.
— Я сделаю все, чтобы вы спокойно работали. Поберегите свое время, развлекать меня не надо.
— Помните, как называют тех, кто только и знает, что работает? — спросил Николас.
— Но как же ваш проект? Он махнул рукой.
— Работа закончена. Пока в правительстве изучают мои предложения, я могу свободно распоряжаться своим временем. Итак, чем бы вы хотели сейчас заняться?
Бетани лихорадочно думала. Провести весь день с Николасом очень заманчиво, но стоит ли? Ее очень беспокоило одно обстоятельство — она скучала по нему все время, пока он отсутствовал, и скучала по-настоящему. К сожалению, этого про него не скажешь — несколько дней кряду он сидел как прикованный к своим компьютерам и факсам, а когда, наконец появился, ни словом не обмолвился, что ему ее недоставало.
О Господи! Он просто спросил, куда пойти погулять, скорее всего, больше думая о Мари, чем обо мне, сказала она себе, вовремя спохватившись. Зачем все так драматизировать?
— Мы могли бы сходить в Трентем и зайти в магазинчик, принадлежащий бабушке Кайли, — выпалила она первое, что пришло в голову.
— Неплохая идея. Это совсем недалеко по шоссе, но можно проехать заповедным лесом, так гораздо приятнее. Так что наденьте соответствующую обувь. А ты что думаешь, дорогая? Тебе нравятся прогулки в лесу?
— Надо взять поводок, да подлиннее, — посоветовала Бетани. — Она уже пытается вставать, того и гляди, побежит со всех ног.
Николас помрачнел.
— Вы хотите сказать, что я прозевал ее первые шаги?
— Какой вы быстрый! Сейчас она переворачивается и ползает, а в манеже встает, держась за заграждение. Но ждать осталось недолго, совсем скоро начнет ходить по-настоящему.
— То-то она стала так выгибаться, что ее с трудом удерживаешь на руках. Смотри, не вздумай начать ходить в лесу! — обратился он к Мари. — Убежишь и потеряешься.
Как Бетани ни была расстроена, она не могла не рассмеяться.
— Успокойтесь! Что вы думаете, ребенок внезапно встанет на ножки и побежит трусцой? Он будет вставать, падать, опять вставать, пока не поймет, что это такое — ходить.
Как я, подумала Бетани. Прежде чем страдать по Николасу, ей бы поучиться уму-разуму у невинного младенца. Сделай один шаг — остановись, оглянись, потом опять сделай шаг...
Этот совет вполне применим и к ее нынешнему состоянию.
Они ехали в автомобиле Николаса по Олд-Калдерскому шоссе. Мари сидела в специальном детском креслице, закрепленном на заднем сиденье, и Бетани подумала, ребенок совсем не боится ехать в машине, несмотря на трагическое событие в ее жизни.
У Кайнтонского минерального источника Николас свернул к реке Колимбали — месту, где когда-то старатели искали золото, сообщил он. Ей доставляло удовольствие слышать его голос, смотреть на него, а смысл сказанного ее абсолютно не заинтересовал. Когда он показал рукой в сторону руин прежней переправы через реку, лежавших на дне реки у моста, по которому они проезжали, она кивнула просто из вежливости. Николас закатал рукава рубашки, и Бетани, как завороженная, не отрываясь, смотрела на его мускулистые загорелые руки, иногда ненароком касаясь их, когда машину трясло на ухабах. Она с трудом сдерживала себя от желания провести пальцем по голубым венам, просвечивавшим под тонкой кожей.