Он резко дернул рукой, словно что-то отрезал.
— У меня много дел.
Сабрина нерешительно улыбнулась: — Пожалуйста… нам надо поговорить.
— Не сейчас, Сабрина, позже. — Тон был почти что грубым. И ни намека на теплоту в выражении лица, только отрешенный взгляд, которого она стала бояться.
«Не веди себя так! — хотелось взмолиться ей. — Разве ты не видишь, как ты мне нужен? Ты мне нужен сейчас и будешь нужен всегда»…
Но Иен уже направился к двери.
Сабрина пришла в отчаяние, ее сердце переполнилось болью. «Я его люблю, — безнадежно думала она. — Как я его сильно люблю!» И вдруг поняла: что бы ни было, он должен об этом знать.
Она быстро положила дочь в колыбельку и стремительно бросилась к выходу. Но Иен уже скрылся из виду, и эхо его шагов замерло под каменными сводами коридора.
Позади в комнате от обиды, что ей не дали спокойно поесть, заплакала Элизабет.
Слезы затуманили взгляд Сабрины, но она решила не отчаиваться. Взяла из кроватки дочь и прижала к груди. И ее горячие слезы смешались со слезами ребенка. Позже, решила она. Позже она обо всем расскажет Иену. Поведает, как его любит, и, даст Бог, в ответ он тоже полюбит ее, хотя бы как мать своего ребенка.
Но Элизабет никак не хотела угомониться, и потребовалось немало времени, чтобы ее укачать. Наконец Сабрина чмокнула спящую в колыбельке девочку, приказала Эдне остаться с ребенком и отправилась на поиски мужа.
Однако стоило ей только выйти в коридор, как ее окликнул чей-то голос: — Сабрина!
Это был Аласдэр.
— Ты не видел Иена? — затаив дыхание, спросила она.
Аласдэр кивнул; — Не только видел, но и имею от него поручение. Он просил передать тебе, что хочет встретиться с тобой на парапете северной башни.
На парапете? В мозгу Сабрины мелькнула мысль, что муж назначил довольно странное место. А может быть, и не странное. Наоборот, великолепное. Там они будут одни, их никто не потревожит, и Элизабет не проснется от разговора. Она пожала руку Аласдэру: — Спасибо тебе, — и поспешила к башенной лестнице. Пока поднималась на парапет, совершенно задохнулась. Сердце замирало одновременно от нетерпения и страха, однако она решительно шла вперед, намереваясь выяснить все раз и навсегда. И все же страшилась: что, если Иен ее оттолкнет? Нет, нет… этого не может быть. Об этом даже нельзя подумать…
Вокруг не было ни единой живой души. На улице стемнело, и Сабрина пожалела, что не догадалась взять с собой свечу. Именно в этот момент она увидела желтый свет фонаря. Сердце екнуло, но слова, которые она приготовила, так и застряли в горле.
Шагнувший из тени человек оказался не Иеном.
Это была Маргарет.
Глава 23
Прошло совсем немного времени, и Иен снова поднялся наверх. Он чувствовал уколы совести и сам не понимал, почему так грубо обошелся с Сабриной. Рот скривился — он насмехался над собой: надо же, оказался трусом!
Иен сознавал горькую правду, на которую не закроешь глаза. От одной мысли об этом у него защемило в груди. Если Сабрина до сих пор любит Джеми, что ж, с этим ничего не поделать. Но может быть, она его со временем забудет. Как бы то ни было, Сабрина — его жена и делит с ним дом и очаг. Она родила ему ребенка и, Бог даст, родит еще. Иен уже не представлял себя без этой огненноволосой чаровницы. Без нее жизнь сделалась бы пустой и никчемной… перестала бы быть жизнью вообще.
«Глупец! — Внутренний голос не давал ни минуты покоя. — Нечего удивляться, что Сабрина не желает иметь с тобой дела. Ты силой увез ее из Данлеви, оторвал от всего дорогого и близкого, от любимого. Ты женился на ней и уложил ее в постель, потому что она пробудила в тебе неведомые раньше чувства. Ты непременно жаждал овладеть ею и овладел. Ее желания не шли ни в какой расчет. Ты же самолюбиво думал только о себе. А сейчас ты боишься ее потерять, не можешь оставить в покое. Твой эгоизм никуда не делся».
Тоска Сабрины надрывала ему сердце, и он не знал, как быть. Из уважения к горю жены и из-за ребенка последние две недели он спал в другой комнате. В собственном доме Иен чувствовал себя чужаком и, совершенно выбитый из колеи, не находил себе места. Может быть, свою роль здесь играло высокомерие, но к этому ощущению он явно не привык.
«Так дальше продолжаться не может, — лихорадочно думал он. — Необходимо встретиться и встретиться теперь же». Иен хотел вернуться в ее постель — их постель. Хотел занимать место в ее сердце…
Свое же он ей давным-давно подарил. Таковы были его мысли, когда в течение часа он второй раз вошел в комнату жены. Бетти крепко спала в колыбели. Но со стула поднялась Эдна, а не Сабрина, как он ожидал.
— Где твоя госпожа, Эдна? Служанка выглядела озадаченной.
— Я думала, она с вами, милорд. Иен покачал головой: — Я не видел ее с тех пор, как час назад ушел из этой комнаты.
Эдна удивилась еще больше.
— Миледи велела мне сидеть с Элизабет. Но я слышала, что, как только госпожа вышла, в коридоре к ней подошел ваш кузен и сказал, что у него к ней от вас поручение.
— От меня? — поразился Иен. — Я ему ничего не передавал. — Глаза Мак-Грегора сузились. — Это все?
— Еще он сказал, что вы ждете госпожу Сабрину на парапете северной башни.
Иен застыл, на душе стало неспокойно. Аласдэр… Очень странно… Он взял служанку за плечи и легонько встряхнул.
— Ты уверена?
Эдна не на шутку перепугалась.
— Куда уж увереннее, милорд. — И, всхлипнув, спросила: — Что-нибудь случилось? С госпожой все в порядке?
Иен еще больше помрачнел.
— Будем надеяться. — Круто повернувшись, он направился к двери. Но на полдороге остановился. — Молись за нее, Эдна. И за меня тоже.
Сердце Сабрины окаменело, мозг отказывался понимать происходящее. Маргарет утонула — так почему же она не умерла?
— Что же ты, Сабрина? Почему не здороваешься с родной сестрой?
Сабрина смотрела на стоявшую перед ней женщину и убеждала себя, что это не что иное, как обман зрения, но сама знала: это не так. Перед ней был не призрак, а ее сестра, которая все эти месяцы, судя по всему, оставалась живой и здоровой. Ее блестящие золотистые волосы отливали лунным светом, светлое платье туманной дымкой облегало стройную фигуру.
Сабрине почудилось, что она лишилась навеки дара речи.
— Маргарет, — наконец выдавила она из себя, — мы думали, что ты умерла…
Она замотала головой, словно слова давались ей с трудом, что, впрочем, так и было. Внезапно вопросы посыпались у нее с ее языка один за другим. Она ликовала, сердилась, ничего не могла понять.
— Маргарет, как ты здесь очутилась? Где была все это время? Как папа? Он знает, что ты жива?
— Нет, никто не знает, только мы трое. — Ее взгляд скользнул за спину Сабрины. Та повернулась — сзади сверкнули глаза Аласдэра.
Сабрина сразу все поняла — только мы трое: она, Маргарет и… Аласдэр. По спине пробежал холодок — что-то было не так. Что-то не так.
Улыбка Маргарет выражала нечто такое, что она никак не могла понять. И еще этот блеск ее глаз. Сабрина похолодела до кончиков пальцев.
Аласдэр приблизился на шаг, и Сабрина поняла, что попала в ловушку — он оказался как раз между ней и лестницей.
— Маргарет… неужели ты хочешь сказать, что притворилась мертвой?
Сестра рассмеялась, и от этого смеха в жилах Сабрины застыла кровь. Она снова пришла в ужас, но совсем по другой причине. Однако инстинкт подсказывал ей, что страха лучше не показывать.
— Маргарет… как ты могла так поступить с папой? Он сделался сам не свой, когда решил, что ты умерла. Он так тебя любил…
— Да, любил. Гораздо сильнее, чем тебя. — В тоне Маргарет Сабрине почудилась угроза, и она с трудом проглотила застрявший в горле ком.
— Я прекрасно это знала, но не желала тебе зла и не переставала любить.
— Ты всегда была трусихой. — В устах Маргарет это прозвучало ругательством.