Ежик робко встретил ее среди папоротника, она осторожно обошла его. Божья коровка опустилась на руку Бригиды. Было позднее время для них, но встреча всегда была приятной. Маленькие феи сияли неподалеку, суетились среди колючего крыжовника. Может, Бригида пропустила пару ягод, когда собирала их.
Виновато кривясь, она подошла со смородиной на протянутой ладони. Феи слетелись, взяли группами по ягоде. Семья помогала друг другу. Она надеялась, что за крыжовник ее теперь простят.
В лесу спалось хорошо, сколько она помнила: там были сны, а не кошмары, как предупреждал гримуар Мрока, и, если пожелает Святая Мокоша, так и останется. Тихо, спокойно, сонно. Феи процветали в здоровом лесу, но боялись жителей деревни, а те боялись их в ответ. Они прятались, когда люди были близко, как делала и она.
Но жители деревни не забредали в лес, особенно когда шла жатва, собирали все зерна и готовились к завтрашнему празднованию. Если в Чернобреге и можно было спокойно выдохнуть, то в эту ночь. Можно было даже заметить тень Великой Матери Мокоши.
Рамшип ждал ее, тоже ядовитый, еще и душистый. Мамуся порой делала из него зеленый пигмент для письма в гримуаре.
Бригида миновала облако эфемерных призраков снов, прошла к озеру, где группа фей летала рядом с ней, как они всегда делали, когда были только она, мама или мамуся.
Недалеко от озера феи запели вокруг плеч Бригиды, но от знакомой песни она замерла. Эту песню исполняли девушки в деревне, когда к их отцам не подходили возможные женихи.
И за их пением был ее голос. Она пела про себя.
«Моя осень еще не настала».
Глупости. Ее осень и не наступит, как знали все ведьмы Мрока. Ведьмы не выходили замуж. Для нее никого не будет, только лес. Она любила дом, и… ей придется смириться. Деревня была слишком опасной, и, как мама много раз говорила, ее там не хотели видеть.
— Прошу, не останавливайся из-за меня, — произнес мужской голос.
ГЛАВА 2
Феи разлетелись в стороны к листьям и деревьям. Бригида повернулась на голос, донесшийся из-за кустов сирени и рамшипа у черной стеклянной поверхности озера.
Юноша стоял перед некой деревянной подставкой. Его светлые волосы были растрепаны, то ли от его ладони в пятнах краски, то ли от ветра. Его широкие плечи выделялись на худом длинном теле.
Она посмотрела на меч на его поясе. Воин? Кто еще посмел бы зайти сюда, к ее озеру, на ее земли ведьмы, к могиле древней Иги Мрок, к месту, где благоговение и месть спали под водой?
Только ведьмы и редкие охотники на монстров приходили сюда, или воины, которые не понимали, кого преследовали.
А это… был житель деревни? Опасность, о которой всегда предупреждала ее мама?
Она сжала флакон с водой озера у шеи. Если он будет опасным, ей придется пройти в Мрочные воды, чтобы быть в полной силе.
Он проследил за ее взглядом на свой меч, и его глаза расширились. Он медленно потянулся к оружию, отвязал его от пояса и опустил клинок в ножнах на землю.
— Друг, — медленно и громко произнес он, поднимая руки. — Здесь не для того, — он покачал головой, — чтобы ранить тебя, — он указал на меч на земле и оттолкнул подальше сапогом.
Она вздохнула с раздражением и скрестила руки.
— Я не глухая. И я знаю язык.
Его губы чуть изогнулись. Он склонил голову и приподнял бледную бровь.
— Ошибся. Прости.
Мама предупреждала ее о манипуляциях мужчин, особенно из деревни, и она не собиралась доверять медовому голосу или жестам, потому что у него было красивое лицо.
— Что ты тут делаешь? — осведомилась она.
Он склонил голову к деревянной раме, на которой стояла какая-то доска.
Она прищурилась, различила пару пятен цвета… Нет, серебристое, похожее на стекло, озеро, зелень рамшипа, травы и немного сирени под серо-голубым небом.
Зелень скрипела под ее сапогами, пока она приближалась, и картина стала четче. Она была яркой, красивее всех картин, которые она видела.
Мамуся учила ее делать пигменты и краски, они вместе рисовали цветы на стенах и дверях дома. Порой и на полках погреба. Но не такое.
— Еще не закончено, — резко сказал он, глядя на нее сияющими голубыми глазами, — но я получу завтра больше красок, так что уже скоро доделаю.
Больше красок?
— Рамшип, — прошептала она под нос.
— Хм? — его тихий голос был близко, и она взглянула на него. Он был в паре футов. Как зачарованная дурочка, она подошла к нему. Точнее, к его картине.