— Как же я хочу посмотреть на вас! — непроизвольно вздохнула Анна. Она вдруг вспомнила Хевер, холмы, покрытые лесами, увидела себя девчонкой, а Генриха, с прилипшими красными листьями бука на лице, восседающим на убитом олене. У нее перехватило дыхание, и в сердце вновь пробудились безумные чувства.
— Мне тоже было бы приятно, — проговорил он мягко. — Осталось совсем немного потерпеть. Мы должны быть осмотрительными. Любое волнение слишком вредно для тебя, дорогая, на турнире может всякое случиться.
Так нежно он не говорил с ней со дня ссоры из-за Джейн Симор.
Вскоре послышались звуки труб, и Генрих заторопился на турнир.
— Вы украсите собой следующий турнир, он будет самым настоящим. На нем соберется много иностранных гостей, а вы придете и принесете с собой сына! — заявил он и громко рассмеялся.
Его огненные волосы ярко выделялись на фоне золотого латного воротника, казалось, что он превратился в нетерпеливого мальчишку. Закованный в латы, он словно скидывал с плеч десяток лет, участие в турнирах неизменно делало его вновь молодым.
«По крайней мере, нашему сыну не придется занимать мужества!» — подумала Анна.
Король и его приближенные удалились, комната опустела.
«Ничего плохого не случится, если я посмотрю на турнир с какой-нибудь башни! Что за радость сидеть и скучать здесь!» — подумала Анна, но боялась ослушаться Генриха. Она вспомнила также недоброжелательные взгляды двух герцогов.
Теперь, когда Анна вновь забеременела, она решила не делать больше опрометчивых шагов. Ей осталось потерпеть месяц или два, а тогда она сможет опять присутствовать на турнирах. Тогда она не станет замечать завистливые взгляды своих придворных, тогда, может, состоится ее встреча с королевой Франции и уже на равных. Лучше уж поскучать на этот раз, чем остаться ни с чем в будущем.
Ее брат и Бриртон значились первыми в списке, они готовились к сражению. Анна позволила Джейн Рочфорд пойти посмотреть на Джорджа. Вскоре удалились и Норрис с Уэстоном, которые задержались, чтобы повеселить ее. У окна Анна заметила Марка Смитона, который стоял и о чем-то думал.
— А ты почему не уходишь? — раздраженно спросила она.
— Я музыкант, а не придворный, мадам, — ответил он.
Смитон злился из-за того, что ему как сыну ремесленника никто не предложил надеть доспехи и прислуживать королю.
— Это не причина для того, чтобы ты разгуливал вокруг меня, как лунатик, с глазами, словно тарелки с темными ободками, — возразила Анна.
Придворные дамы, сгорая от любопытства, толпились у окон, чтобы посмотреть на зрителей и участников турнира, которые должны были проехать мимо них. Анна решила, что Смитон, за отсутствием лучшего, вполне мог составить компанию, если бы, конечно, не городил всякую любовную чепуху.
— Так и быть, чем займемся, Марк, чтобы быстрее скоротать время? — вздохнула она.
— Я рад, что все ушли. Теперь я могу рискнуть.
Анна не могла сдержаться, чтобы не рассмеяться.
— Мэри, ты посмотри на этого испорченного пижона! Почему это ты так обрадовался, что веселая компания распалась?
Смитон подошел к ней вплотную, в глазах его полыхала ревность, совсем как в ту ночь, когда Генрих схватил ее на руки после маскарада Цирцеи.
— Потому что вы никогда не смотрите и не разговариваете со мной, когда рядом другие, — выпалил он.
По правде говоря, юноша представлял собой посмешище: вообразив себя в роли ее поклонника, он тратил кучу денег, из тех что платил ему король, на модные шелка и бархат, в которых щеголял перед ней.
— Марк, они мои друзья, кроме того, благородного происхождения! — попробовала Анна объяснить по-доброму. — Тебе не следует ожидать, что я привлеку тебя к беседе в их присутствии.
— Тогда вам нравится только мой голос?
— Ты мне вообще не нравишься, — холодно заявила Анна, удивленная его наглостью. — Но ты можешь посидеть у меня в ногах и спеть. А я заплачу тебе за песню.
Марк пододвинул диванную подушку поближе к ее креслу, но не сел. Выдернутый из среды, в которой родился и жил, развращенный лестью, Марк пребывал в мире галлюцинаций и романтических фантазий.
— Все знают: я готов умереть за вас! — осмелился он сказать, понижая голос, чтобы женщины у окна не расслышали его.
— Кто все? Прислуга? — насмешливо спросила Анна.
— Я постараюсь, чтобы об этом узнали все, — продолжал он говорить, не отдавая отчета своим словам, — от короля до последнего придворного!
— Что ж, король быстро расправится с тобой, — зевнула Анна, презирая себя за то, что вступила в спор с сумасшедшим. — Король уже не раз сердился из-за того, что ты вертишься у него под ногами и возле меня!