Подползая к месту нашей встречи, я чуть ли не лбом уперся в раструб парализатора, которым Николя в меня целился, так и оставаясь в своей щели.
— Это же я! — предупредил его мой сдавленный шепот.
— А кто вас знает?! — еще тише зашипел мой товарищ. — Ползают тут всякие!
— Что-то интересное подслушал?
— Пока ничего, но беготня порядочная…
— Я тут тебе деликатесов подбросил. Извини, что без тарелок…
— Ну правильно! Зачем подпольщикам тарелки?!
— Не ворчи! У тебя и так самая высокооплачиваемая работа…
— С чего бы это вдруг? — удивился Николя. При этом он даже попытался рассмотреть мое лицо при свете фонарика.
— Так ведь ты на пенсию собрался. Поэтому мы тебе зарплату и повысим для улучшения ставки. И еще премиальные.
— И за последних полтора года не забудь выплатить недоимки!
— Не знаю, где ты шлялся это время! — Мне стало смешно. — Все претензии к Гарольду!
— Будут претензии, только вот где его найти?
— Обещал, что скоро будет на Оилтоне! Так что продолжай наблюдение. И про Соляка подтвердилось полностью! Теперь у кабинета императора проводи больше времени. И до и после. А я постараюсь внутри дворца на его слежку кого-нибудь мобилизовать.
— Хорошо, прослежу!
— Счастливо оставаться! И не переедай, а то Зарина тебя не узнает!
— Главное, чтобы я ее узнал! — буркнул Николя.
На прощание я похлопал товарища по голени, сдал задом до развилки и со всей возможной поспешностью пополз по кротовым норам в гостиницу.
В мое отсутствие никто поисков барона не проводил и ничего сверхважного не случилось. Позевывающий после дремотного состояния Цой Тан лишь с сожалением указал на пустые тарелки на столиках:
— Я так и остался голодным! И прямо-таки не дождусь той минуты, когда мы сможем заказать ужин.
— Да хоть сейчас же! — смилостивился я.
— Как всегда, три порции?
— Естественно! — И тут же в моей голове раздалось повелительное восклицание:
«Каждому!»
«Извини, я про себя забыл!» — сказал я мысленно, а вслух добавил:
— Но рассчитай заказ так, чтобы четверо могли наесться! А то Булька категорически против, когда я сижу на диете.
«И совсем не против! — возразил риптон. — Но только в том случае, когда мы будем иметь возможность спать и питаться раздельно. И я получу на ночь в свое распоряжение приличную лабораторию».
«Все-таки не хочешь делать карьеру военного? Так и тянет тебя в науку?»
«Конечно! В мире формул, уравнений и усиленной умственной деятельности я буду чувствовать себя гораздо более в своей тарелке, чем среди пуль, лучей лазера и падающих обломков. При постоянных погонях, побегах, голодовках и прочих неоправданных телесных нагрузках!»
«Нет в тебе романтики и тяги к приключениям!» — пожурил я Бульку. Но тот только засмеялся в ответ.
«Именно так недалекие умом особи оправдывают угробленное здоровье, поломанные ноги, а то и полную инвалидность!»
Я сделал вид, что так и не понял, о ком это риптон сказал, что они недалекие умом, и решил заняться текущими делами. И сразу выяснить весьма важный вопрос: избавился ли старший следователь от предателя в своем окружении. Я изменил свой голос чуть ли не на женский и набрал нужный номер.
— Слушаю! — Голос был сердитый и такой, словно его хозяин только что пробежал стометровку с полной отдачей сил.
— Что с вами? Догоняете генерала Савойски? — попытался я сыронизировать.
— Ага, значит, опять со мной говорит…
— Конечно, Ветер! — пошло подтверждение с моей стороны. — Кто еще осмелится так развязно говорить со старым и к тому же запыхавшимся человеком? Только я!
— Оно и слышно! Но вот по поводу старости, — похоже, Энгор Бофке решил обидеться, — это ты загнул! Хоть сам и помоложе будешь…
— С чего это вы взяли? Может, я давно на пенсии…
— «Может», «не может»! — передразнил меня следователь. — Я ж тебе говорил, что все о тебе знаю. Забыл?
— Шутник вы, однако! — засмеялся я женским голосом. — Но так и быть, проверю! Назовите хотя бы мой возраст.
— Хм! — На короткое время повисла пауза, и я уже подумал, что Бофке переведет разговор на другое в своей излюбленной манере. Но он неожиданно сказал: — Ты ровно в два раза моложе меня!
— О! Совсем не угадали! — затянул я заранее приготовленное восклицание. А сам в тот же момент вспомнил его возраст — пятьдесят шесть лет! А уж разделить на два и получить мои двадцать восемь — университетских образований не надо было. Но не признаваться же Рексу, что он меня сильно удивил! Поэтому я продолжил с довольными нотками превосходства: — Слабо ваш сыск работает, слабо!