Рассказ адмирала был прерван приходом Угарина, примчавшегося тоже поделиться этой новостью.
— Сергей Иванович уже рассказал нам печальный эпизод с князем Флуреско. Во всяком случае, это очень поучительный пример для его друзей, — заметила Тамара.
Арсений Борисович покраснел.
— Неужели, кузина, в вас нет сочувствия к человеку, пораженному таким несчастьем? Он бредит, и доктора опасаются, не поражен ли у него мозг. Неужели мало такого наказания?
— Мне очень жалко князя! Я от души сожалею, что Господь так жестоко наказал его, так как, по всей вероятности, жена постарается отделаться от него и запрет князя куда-нибудь подальше.
— Действительно, она очень спокойна. Но все-таки Нина Александровна не посмеет этого сделать! Ее долг ухаживать за мужем, — сказал с раздражением Угарин.
Тамара покачала головой.
— В данном случае это слово не более как пустой звук! Может ли быть речь об исполнении долга женщиной, сказавшей мне в день своего обручения: «Я нисколько не заблуждаюсь. Эмилий женится на мне из-за денег, а я выхожу за него потому, что хочу быть княгиней». Союз, основанный на подобных началах, не что иное, как простая торговая сделка. Супруги остаются чужими друг другу. Одна истинная любовь позволяет переносить все и неутомимо ухаживать за больным другом.
— Нина Александровна могла полюбить Флуреско, — заметил Угарин.
Помимо воли ему приходило на ум, что собственная беспорядочная жизнь и семейная обстановка очень напоминали жизнь несчастного друга.
— Без сомнения, Нина могла полюбить и полюбила бы этого молодого и красивого человека, если бы только он постарался приобрести ее сердце или хотя бы маскировал практическую цель, которую преследовал в этом браке. Но в этом отношении он поступал с удивительной беззастенчивостью. К тому же какое участие в Нине может возбудить болезнь, поразившая мужа благодаря какой-то оргии? Конечно, ей следовало бы забыть все и простить мужа, но вряд ли она так поступит.
Предсказание молодой женщины очень скоро сбылось, и притом в самой грубой форме. Два дня спустя после этого разговора Тамара поехала в театр в сопровождении адмирала и баронессы Рабен. Уже начался первый акт, когда открылась соседняя ложа и в нее вошла Нина в обществе какой-то дамы и гусарского офицера. На княгине было надето бальное платье из зеленого бархата, отделанное белыми камелиями. Масса бриллиантов сверкала на ней. Нина Александровна, по-видимому, была в отличнейшем расположении духа и с улыбкой выслушивала комплименты молодого офицера.
— Посмотри, Нина здесь! — прошептала Тамара, слегка дотрагиваясь веером до руки адмирала.
Старый моряк быстро обернулся к соседней ложе, и темная краска залила его лицо.
— Это уже чересчур! — пробормотал он. — Явиться с посторонними в театр, когда муж лежит при смерти! Я сейчас же пойду и пристыжу ее, — прибавил он, вставая.
Недоверчивая улыбка скользнула по лицу Тамары.
— Какое действие могут произвести слова на такую бессердечную женщину! — сказала она, обращаясь к баронессе Рабен, с любопытством смотревшей на ложу, куда в эту минуту входил адмирал.
Скоро недовольный вид Нины и ее резкий жест довольно ясно показали, что слова бывшего опекуна ей очень не понравились.
Тамара погрузилась в грустные мысли. Раньше, чем она думала, жадная рука последней любовницы завладела князем Флуреско и нескоро теперь его выпустит. Тем не менее полное отсутствие в Нине чувства долга и милосердия страшно поражало молодую женщину. Сердце ее переполнилось сожалением и участием к бедному больному, такому несчастному и одинокому среди своего богатства.