— Как жаль, что мы не встретились с вами раньше! Я был с Тамарой, и вы могли бы немедленно же поздравить ее.
— С ее выздоровлением?
— С этим и еще кое с чем! Она только что получила громадное наследство. Один родственник ее покойной матери завещал ей все свое состояние, что составляет сумму более двух миллионов.
Пфауенберг был страшно поражен. Тарелка задрожала в его руке, а широко раскрытые глаза комически выражали смесь удивления, досады и скрытого гнева. Сильным напряжением воли вернув себе свое самообладание, он вскричал:
— Возможно ли? Как я рад за эту очаровательную и умную девушку. Завтра же я буду у нее, чтобы поздравить и выразить мои чувства.
— Как вы спешите, Пфауенберг! — сказал адмирал, смеясь.
— Как! Разве не старым друзьям принадлежит право первым принести свои поздравления? Кроме того, я горю нетерпением лично узнать о здоровье Тамары Николаевны, хотя баронесса Рабен и говорила мне, что она совершенно поправилась.
— Разумеется, поправилась, если она сама была на балу!
— Какое несчастье, что мне не удалось повидать ее! Но извините, ваше превосходительство, меня ждет госпожа Л…
На следующее утро Тамара отправилась к баронессе, чтобы сообщить ей о своем счастье. Она застала госпожу Рабен, когда та готовилась накинуть на голову шерстяную косынку.
— Вы уезжаете, Вера Петровна? Я, может быть, помешала вам?
— Вовсе нет. Я схожу на четверть часа к Лилиенштерну, который уже несколько дней не совсем здоров. Подождите меня немного, дитя мое!
— Если вы не сочтете этого неприличным, то возьмите меня с собой, Вера Петровна! Барон был так внимателен ко мне во время моей болезни!
— Пойдем! В этом не может быть ничего дурного, — сказала баронесса, которую забавляли внезапный румянец и видимое колебание молодой девушки. Затем она прибавила:
— Бедный мальчик! Как он будет счастлив видеть у себя идеал женщины, как он называет тебя в твое отсутствие.
— Но прежде, Вера Петровна, я хотела бы сообщить одну вещь… — и молодая девушка рассказала, каким образом она сделалась снова богатой.
Баронесса разразилась громкими восклицаниями и затем, спеша поделиться этой невероятной новостью с Магнусом, увлекла Тамару с собой.
Со странным волнением переступила молодая девушка порог квартиры великодушного человека, полюбившего ее ради нее самой и хотевшего избавить ее от нужды.
Узнав от лакея, что барон в своем кабинете, госпожа Рабен, знакомая с расположением комнат, прошла в гостиную. С необыкновенным любопытством Тамара осматривала большую комнату, роскошно меблированную и уставленную произведениями искусства. Вдруг одна картина особенно привлекла ее внимание: это был портрет Магнуса во весь рост. Молодая девушка вся погрузилась в созерцание этого блестящего офицера, так не похожего на знакомого ей бледного и спокойного ученого.
— Этот портрет он сделал для своей невесты, — прошептала баронесса.
Больной лежал на кушетке, обложенный со всех сторон подушками. Услыхав хорошо знакомые шаги своей соседки, он приподнялся, но вдруг яркий румянец залил его лицо. Он заметил Тамару, в нерешительности остановившуюся на пороге комнаты.
— Посмотрите, кого я к вам привожу, — сказала весело пожилая дама. — Но подойди же, Тамара!.. Боже, настоящие дети!.. Неужели, барон, вы были так же робки, когда носили кавалергардский мундир?
Молодая девушка быстро подошла и протянула обе руки Магнусу, который прижал их к своим губам. Барон не заметил странного сверкающего взгляда, устремленного на него Тамарой.
Как только все сели, баронесса сейчас же стала рассказывать мучившую ее новость. Страшная бледность покрыла лицо Магнуса, как только он узнал о неожиданном богатстве Тамары. С трудом подавив свое волнение, он поздравил ее. Это обстоятельство не ускользнуло от молодой девушки, но она продолжала весело болтать и юмористическим рассказом про свое посещение бала заставила до слез смеяться слушателей. Поговорив еще около часа, обе женщины простились с больным.
В тот же день было решено, что Тамара проведет два месяца у баронессы, а потом отправится в Швецию, чтобы вступить во владение наследством. Шарлотту она отпустила в Гапсаль погостить у сестры, с которой та не виделась около тридцати лет.