Когда этот вопрос был окончательно улажен, адмирал уехал с легким сердцем. В конце сентября, через несколько дней после возвращения Лилиенштернов в Петербург, Сергей Иванович привез к ним свою воспитанницу, поселившуюся с этого времени у Тамары.
Нина Александровна Муратова была красивая, пикантная брюнетка. Манеры ее были лишены изящества и отличались самоуверенностью богатой наследницы.
Пустая кокетка, Нина была без ума от нарядов, и траур, мешавший ей посещать балы и собрания, приводил ее в отчаяние. Со встречавшимися мужчинами она держала себя очень свободно и принимала вызывающий вид. Вообще обращение ее с ними носило характер дурного тона, что страшно шокировало Тамару. Добрая и великодушная по природе, молодая женщина старалась по мере сил повлиять на свою протеже с целью внушить ей хорошие манеры, указать все неприличие ее поведения. Одаренная умом, Нина понимала добрые намерения Тамары, а так как аристократическое изящество баронессы, в связи с ее громадным богатством, производило на нее подавляющее впечатление, она старалась во всем покориться ей.
Присутствие в доме богатой наследницы заставило Тамару временно отказаться от своего уединения. Не желая открывать своих гостиных для больших собраний, она сочла, тем не менее, своим долгом принимать избранное общество, чтобы дать возможность молодым людям познакомиться с Ниной и искать ее руки.
Итак, раз в неделю, в назначенный день, у нее стал собираться небольшой кружок знакомых. Среди мужчин, особенно усердно посещавших четверги баронессы Лилиенштерн, находились князь Флуреско и граф Ружемон. Последний даже, казалось, интересовался больше самой хозяйкой, чем ее протеже. Несмотря на тайное отвращение, внушаемое им Тамаре, граф все-таки сумел занять по отношению к Лилиенштернам положение близкого знакомого. Он приходил к ним запросто выпить чашку чая, сыграть партию в шахматы с Магнусом или заняться музыкой с Ниной. Что же касается Флуреско, то молодая девушка так открыто отличала его перед другими, что не было ни малейшего сомнения в том, что все шансы на успех на его стороне. Поэтому частые визиты князя не удивляли никого. Тем не менее отношения между молодыми людьми были чрезвычайно странны. Несмотря на роль претендента, Флуреско никогда не менял своего ледяного самодовольного вида и, так сказать, позволял ухаживать за собой Нине, страшно кокетничавшей с ним и явно оказывавшей ему предпочтение. Впрочем, трудно сказать, было ли такое ее поведение следствием любви к князю Флуреско, или ее просто привлекал титул, и она хотела играть в свете такую же роль, как Екатерина Мигусова.
Желая поощрить сближение обоих молодых людей, Тамара часто приглашала князя Флуреско. Однажды, когда князь должен был у них обедать, он приехал так рано, что Нина, уехавшая с Угариным на выставку старых кружев, еще не успела вернуться.
Барон был занят со своим поверенным по делам, а потому Тамара приняла князя в своем будуаре. Обменявшись приветственными фразами, она предложила ему сесть у камина, где весело пылал огонь.
Мрачный, как осенняя ночь, Флуреско занял указанное ему место и устремил пристальный взгляд на молодую женщину, которая, удобно откинувшись в кресле, играла с маленькой собачкой. Восстановилось долгое молчание.
— Я сейчас уеду от вас, — произнес внезапно князь. — Я очень нездоров, как вы можете судить по моему виду, — прибавил он с тайным раздражением.
— Душой или телом? — спокойно спросила баронесса. — Но что же скажет Нина? Ведь она рассчитывает застать вас здесь.
Взглянув на него с улыбкой, она прибавила:
— Зачем вы так мучаетесь, князь? Положите конец своим страхам. Я почти уверена, что вам стоит протянуть руку, чтобы получить счастье.
Мрачные и усталые глаза Флуреско со странным выражением остановились на спокойном лице собеседницы. Облокотившись на ручку кресла, он сказал после минутного молчания:
— А если вы не угадали моего беспокойства? Если я вовсе не люблю Нину Александровну, как вы это предполагаете?
Под влиянием этого жесткого и сверкающего взгляда Тамара почувствовала какую-то неловкость, но, быстро поборов эту слабость, она хладнокровно ответила:
— Вы открыто ищете руки Нины, что ясно подтверждает мое предположение. Я вас считаю слишком порядочным человеком, чтобы вы решились жениться на женщине, которую не любите даже настолько, чтобы скрывать свое равнодушие к ней перед другими.