Мемед стал упрашивать мать.
— Нельзя, — отвечала она. Но тут же ей стало жаль ребят, и она добавила: — Если Абди-ага прогонит, пусть прогоняет.
Отцу Мустафы ребята не сказали ни слова о своих планах. Пойдем, мол, охотиться на оленей и пробудем в горах несколько дней. Мемед и Мустафа давно уже вместе ходили на охоту. В деревне не было лучшего охотника, чем Мемед. Он был метким стрелком, попадал в блоху. Если бы Лысый Али увидел их такими нарядными, в носках «любви», он бы ни за что не поверил, что они идут на охоту. Мустафа оставил свое ружье в доме Мемеда. В ту ночь они до утра мечтали и ни на минуту не сомкнули глаз. Задолго до рассвета они двинулись в путь.
Они шли быстро, почти бежали.
Снизу из долины дул холодный ветер. Было прохладно. До тех пор пока не показался краешек солнца, они молчали и не останавливались даже передохнуть. Так они дошли до зеленого луга. Глубоко вздохнув, Мемед сказал:
— Вон там деревня Сарыбога. Мы сперва зайдем туда.
Потом будет Деирменлер, а за ней Дикирли… А за Дикирли и касаба…
— А за ней и касаба… — повторил Мустафа. И они опять побежали. Иногда останавливались, улыбались друг другу и снова пускались бегом.
Они быстро прошли по сгоревшему деревянному мосту в Сулейманлы, миновали подземный ход и кладбище. Когда они входили в Торун, уже наступил полдень. Было тепло. Гранатовые деревья распустили свои красные цветы. Земля была влажная. Они присели. Неожиданно из-за гранатового дерева вышел высокий старик, вид у него был усталый. Он весь вспотел. На открытой груди вились седые волосы. Белая борода тоже вилась. Старик снял с плеча суму и сказал:
— Здравствуйте, молодцы.
Голос у него был грубый; он говорил, словно бил молотом.
Старик присел, вынул из сумы узелок. В нем были лепешки, тонкие белые хлебцы, большая красная луковица и брынза.
— Угощайтесь, — пригласил старик, принимаясь за еду.
— Да умножатся твои блага, — ответил Мемед.
— Да умножатся твои блага, — повторил Мустафа.
— Подходите ближе, — сказал старик.
— Да умножатся твои блага, — опять сказал Мемед.
— Да умножатся твои блага, — повторил за ним Мустафа.
Старик продолжал настойчиво приглашать.
— Мы поедим в касабе, — сказал Мемед.
— Мы поедим в касабе, — повторил Мустафа.
— Если так, то это дело другое, — улыбаясь, сказал старик. — Понятно. Городской хлеб вкуснее… Но до города еще далеко.
— Мы поедим там, — сказал Мемед.
— Мы поедим там, — повторил Мустафа.
Рядом с ними, вырываясь из-под скалы, пенясь и клокоча, быстро нес свои воды горный ручей.
— Не теряйте из виду этот ручей. Он приведет вас прямо в касабу, — говорил старик, набивая рот едой.
— Ты с нами не пойдешь? — спросил Мемед.
— Ах, сын мой, я тоже иду в касабу, но разве мне за вами угнаться?
Мемед замолчал.
Старик кончил есть, тщательно завязал узелок. Потом подошел к ручью и, припав к воде, долго пил. Вытерев рукою рот и усы, он вернулся и сел на прежнее место. Вытащил большую коробку, открыл ее. Свернул из желтой писчей бумаги цигарку толщиной с палец и начал выбивать кремнем огонь. Затем вынул кав[14]. Приятно запахло серой. Прикурив, он поудобнее уселся у гранатового дерева и спросил:
— Откуда вы будете, молодцы?
— Из Деирменолука.
— Из Деирменолука, — повторил Мустафа.
— Из деревни гяура Абди Козлиная Борода? — переспросил старик. — Мы слыхали, что Абди стал агой. Слыхали, что он заставляет работать крестьян, как рабов, и морит людей голодом. Говорят, что без разрешения Абди никто не имеет права жениться и даже выйти из деревни. Говорят, Абди избивает крестьян до смерти. Оказывается, Абди повелитель и падишах пяти деревень? Он делает все, что ему вздумается. Вот тебе и Абди Козлиная Борода! Смотри-ка, Абди стал агой!
Старик захохотал. Он долго смеялся, приговаривая:
— Ай да Абди! Вот так Абди Козлиная Борода!
Потом перестал смеяться.
— А это правда? — спросил он, нахмурив брови.
Мальчики переглянулись… Снова в глазах Мемеда появился злой огонек. Заметив, что мальчики смутились и не отвечают, старик сказал:
— Послушайте, молодцы, эта собака с козлиной бородой, этот негодяй, притесняющий крестьян, этот храбрец, у которого зарезали жену… этот Абди труслив как заяц. Он как баба! Дело прошлое, дети мои. Если бы я знал, что он станет таким негодяем, я давно отправил бы его душу в ад. Чего он стоит? Прошлое это дело. Так, значит, это Абди Козлиная Борода?