- Ого-го! - завопил нарк. - Я поймал их! Я поймал их!
Через секунду нарки набросились на них с резиновыми дубинками и наручниками.
- Сорхед обрадуется, увидев вас, - прокудахтал один из нарков, крепко обнимая Фрито.
Как вдруг громкий, желудочный стон потряс туннель, и нарки в ужасе шарахнулись назад.
- Е-к-л-м-н! - взвизгнул какой-то нарк. - Это ее милость!
- Шлоба! Шлоба! - заорал другой, невидимый во тьме.
Фрито выхватил свой Пинцет из футляра, но не видел, куда бы им ткнуть. Очень быстро поразмыслив, он вспомнил о волшебном "шаре со снежинками", подаренном ему Лавалье. Держа шар в вытянутой руке, он с надеждой нажал на маленькую кнопку внизу. Сразу же вспыхнула вольтовая дуга и залила ослепительным светом сырое помещение, задрапированное дешевым ситцем. И там, впереди, перед ними, была ужасная туша Шлобы.
Спэм закричал при виде этого страшного облика. Это была огромная, бесформенная масса колыхающейся плоти. Ее огненно-красные глаза тлели, как угли. Она, с трудом переваливаясь, приближалась к наркам. Сорочка с поблекшим узором волочилась по каменному полу. Наваливаясь всем жирным телом на застывших от страха нарков, она разрывала их когтистыми шлепанцами и острыми клыками, с которых капали крупные капли желтого куриного бульона.
- Мыть надо за ушами! - визжала Шлоба, разрывая нарка на кусочки и сдирая его доспехи как конфетную обертку.
- Ты никогда меня никуда не водишь! - клокотала она, запихивая в пасть извивающееся туловище. - Я отдала тебе лучшие годы своей жизни! бесновалась она, протягивая острые красные когти к болотникам.
Фрито отступил на шаг и, прижавшись к стене, хлестнул по жадным когтям Пинцетом. Ему удалось лишь поцарапать эмаль. Шлоба, еще пуще разъярившись, завизжала. Когда жуткая тварь нависла над ним, Фрито, перед тем как потерять сознание, увидел, что Спэм отчаянно всаживает шприц с жидкостью от насекомых в беспредельную задницу Шлобы.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
СУП ИЗ МИНАС ТРОНИ
Вечернее солнце садилось по своему обыкновению на западе, когда Гудгалф, Мокси и Пепси подскакали на своих утомленных мериносах к воротам Минас Трони. Болотников ошеломила прославленная столица всего Двудора, оплот Запада, крупнейшего в Нижней Средней Земле производителя нефти-сырца, точильных камней и йо-йо. Вокруг города раскинулись долины Пеллегранора. Их земля изобиловала залежами, не говоря об обширных пашнях, овечьих загонах, верндских и рилнах. Беспорядочный поток Эффмович смывал эти зеленые земли и год за годом обеспечивал неблагодарных обитателей сих мест обильным урожаем саламандр и комаров-анофелес. Неудивительно, что город привлекал множество остроголовых южан и толстогубых северян. Это было единственное место, где можно было получить паспорт на выезд из Двудора.
История города восходит к Давним Временам, когда Белтелефон Престарелый издал необъяснимый декрет о строительстве на этой плоской равнине королевской лыжной базы волшебной красоты. К несчастью, старый король окочурился еще до того, как начались строительные работы, а его страдающий гидроцефалитом сын Набиско Некомпетентный не так понял нечеткий эскиз покойного чудака и заказал чуть больше предварительно напряженного бетона, чем его требовалось по первоначальному проекту. В результате появился Минас Трони, или "Каприз Набиско".
Без каких бы то ни было веских оснований город был построен в виде семи концентрических кругов, которые были увенчаны статуей, изображавшей Белтелефона с его любимой наложницей по имени не то Нефрит, не то Филлипс. Так или иначе, архитектура города напоминала итальянский свадебный пирог. Каждый круг был выше соседнего, квартплата тоже. В самом нижнем, седьмом круге, проживали стойкие йомены, мелкие землевладельцы. Часто можно было видеть их наводившими блеск на свои яркие разноцветные наделы для того или иного идиотского празднества. В шестом круге жили торговцы, в пятом воины и так далее до первого и высшего уровня, где обитали Стюарды и зубные врачи. На каждый уровень можно было попасть с помощью эскалатора, приводимого в движение энергией ветра. Но эскалатор постоянно ремонтировался, поэтому, чтобы подняться наверх в этом обществе, нужно было по- настоящему карабкаться. Каждый круг гордился своей собственной историей и демонстрировал свое превосходство над нижележащим тем, что ежедневно закидывал его отбросами. Выражения типа "Дорогая, не будь такой третьекружной!" или "Пойдем, пошатаемся по седьмому" были общеупотребительны. (До сих пор неясно, на кого выкидывались отбросы из самого нижнего круга, однако существует предположение, что они вообще не выкидывались, а съедались). Каждый уровень защищался покосившейся зубчатой стеной. Местами, а таких мест было очень много, где стена, наклонившись, образовывала карниз или, точнее, свод над тротуарами, ее подпирали всяческие подпорки. Эти подпорки перегораживали узенькие улочки совершенно, так что нет нужды особо говорить о том, что обитатели города очень часто опаздывали, а иные и вовсе пропадали.
Пока наша троица медленно пробиралась извилистыми тропинками к дому Бенилюкса Стюарда, граждане Двудора, выпучившись на них, тут же бросались к ближайшему окулисту. Болотники с любопытством разглядывали горожан - людей, эльфов, гномов, башни, а также множество членов республиканской партии, затесавшихся среди них.
- Любой город, где проводятся партийные съезды, - объяснил Гудгалф, - представляет собой подобную мешанину.
Медленно взойдя на последний скрипучий пролет ступеней эскалатора, они оказались на первом уровне. Пепси недоверчиво тер глаза, вглядываясь в сооружение, стоявшее перед ними. Его роскошные очертания окружали просторные лужайки и шикарные сады. Дорожка под их ногами была вымощена дорогим мрамором, а струи многочисленных фонтанов звенели, как серебряные монеты. У дверей они получили довольно грубый ответ, что зубного врача нет дома, и что они, наверное, разыскивают этого старого кретина, который живет тут за поворотом.
Там они действительно обнаружили довольно обшарпанный дворец, высеченный из крепчайшего монолита, его стены сверкали сияющими вкраплениями ирисок и старых велосипедных фар.