- Мой дядя потратил целое состояние на одни журналы! Полная подписка "Эмейзинг"! Я помню, как он покупал последний номер.
Она улыбнулась с неожиданной теплотой:
- Ах, уходящий век техники, не так ли?
- Совершенно точно. Великая биоинженерия.
- Но все это довольно скучно, я бы сказала. Великая эпоха книгопечатания уже завершилась.
- Это ничего не значит, - сказал Алекс, постепенно приходя в себя и пытаясь поколебать ее спокойствие. Он поплотней обернул одеяло вокруг занемевших ног. Может, ему стоит вскочить и заорать, чтобы добиться какого-то психологического преимущества, а заодно заставить кровь вновь прилить к окоченевшим конечностям? Вместо этого он хрипло прорычал: - Ты пытаешься меня надуть!
Она медленно и задумчиво покачала головой, рыжие локоны рассыпались по плечам. Алекс не мог не восхититься ее ловкостью. Она держалась так легко и естественно, одновременно пытаясь его ограбить!
- Ты не понимаешь пост-литературный мир, Алекс. Мы же занимались с тобой афишами, старинными автомобилями, надгробными украшениями. То были действительные ценности для коллекционера, а книги - нет.
- Но в той квартире такое богатство истории! Полные собрания сочинений всех мастеров периода расцвета жанра. От Андерсона до Желязны. Пурнель и Олдис, Хайнлайн и Лем - все!
- И все это ничего не стоит. Слушай, я знаю, в каком ты сейчас положении. Позволь мне...
- Я не нуждаюсь в благотворительности, Луиза. - Говоря начистоту, он нуждался, но лучше сейчас было держаться независимо.
- Вот другие квартиры Херба - там были действительно ценные вещи. - Она отвела взгляд от экрана, погрузившись в воспоминания. - Жаль, что он плохо о них позаботился.
- Это были хорошие районы, когда он покупал там квартиры для хранения своих коллекций. Учитывая налоговый контроль, это был лучший способ их использования. - Если он заговорит ее, у него будет шанс заставить ее поднять цену.
- Да и сейчас тоже, - задумчиво отозвалась она. - Я хорошо знала Херба. Он был настоящий коллекционер, да и человек хороший. Я давно советовала ему выбросить книги.
Подобная манера разговора была обычна для партнеров, но сейчас Алекс чувствовал, что она его раздражает. Он вспомнил слухи о том, что некоторые деловые партнерши дяди Херба были одновременно его любовницами, и вдруг ему пришло в голову, что Луиза, которая в тот момент сидела со взглядом, устремленным куда-то вдаль и плотно сжатыми губами, вспоминала какое-то из жарких свиданий.
Ее взгляд вернулся из Неведомого и стал деловым.
- О'кей, пятнадцать сотен. Это потолок.
- Позвони мне, когда успокоишься, Алекс.
Она отключилась и исчезла с экрана.
Он успокоился за видеокнигой. Его любимый проектор был похож на книгу с обложкой из буйволовой кожи и трубчатым корешком. Он вставил цилиндр с "Последним из могикан" и удовлетворенно наблюдал, как на оживающих стенах его комнаты разворачивались картины исторической драмы, перенеся его на веселую пирушку. Развлечения были необходимы в это ненавистное время, когда все, кто мог, уже перебрались в места с более теплым климатом. Неудачников же добивало поднятие уровня океана, доставляя прочим сардоническое наслаждение.
Отвлекаемый своими собственными проблемами, Алекс потерял сюжетную линию, и тогда открыл книгу-проектор и начал как бы изнутри просматривать движущуюся картинку. У "книги" была только одна страница. Цилиндрическое устройство в его корешке проецировало изображение в трех измерениях, давая возможность более подробно изучить место действия и детали, касающиеся главных персонажей драмы. Он высветил текстовое примечание, относящееся к некоторым историческим данным и подолгу изучал его, пока действие на стенах замирало. Когда он перевернул единственную страницу, действие автоматически перешло к следующей сцене.
Последнее время Алекс месяцами следил за хитросплетениями сюжета "Последних из могикан". Погружение в место и время, в котором восхитительно были смешаны фантазия, зрелищность, история и философия. Сложная драма была представлена многими гранями, целые сюжетные линии можно было изменять по своей воле. Алекс редко вторгался в сюжет, недолюбливая активное взаимодействие с происходящим. Он предпочитал естественный ход времени, чувство неотвратимости событий, вытекающих одно из другого. Реальный мир требовал большего взаимодействия, чем ему бы хотелось; конечно, не искал он его и в своих грезах. Старомодные аннотации были всего лишь несколькими абзацами печатного текста, самый минимум, чтобы не утомить зрителя. Он даже немного почитал, заинтересованный меню трапезы, которую индеец делил с хорошо сложенной белой женщиной. Женщина с аппетитом причмокнула губами, и в этот момент ее корсаж соскользнул, под пристальным взглядом его расширившихся глаз. Алекс наблюдал за бликами пламени, играющими на ее полных, похожих на налитые молочно-белые груши, грудях, и тут у него возникла одна идея.