— Это кажется тебе безопасным?
— Я бы сказала, что моя резервная копия каждый раз сбрасывается на Луну по лазерному лучу.
— Ага, ты бессмертна, пока я плачу за твое использование.
— Я могу найти другую работу...
Клэр улыбнулась. Эрма редко начинала произносить фразу, если не знала, чем ее закончить. Возможно, ее диалоговая программа сейчас общалась с обширной сетью сенсоров, развешанных по всему корпусу «Серебряного люггера». Эти сенсоры измеряли все, что только можно, по мере того как корабль осторожно приближался к завихряющейся червоточине.
— Что ты там говорила?
— Я отвлеклась. Я считаю, что вероятность успеха этого предприятия достаточно высока. Однако я ни за что не поручусь, если мы будем висеть возле этого странного объекта.
Может ли программное обеспечение нервничать? Эрма не была такой в прошлый раз, пять лет назад, когда они поймали злосчастную червоточину. После этого астрофизики начали ломать голову, пытаясь расширить ее так, чтобы через нее мог пройти корабль — и облажались. Ученые подталкивали ее, зондировали, и в итоге каким-то образом добавили ей момент вращения. Они случайно преобразовали все пространство-время вокруг того, что ранее являлось чем-то более или менее предсказуемым. Они толком не знали, что делать с червоточинами. В конце концов, она у них была одна-единственная — вот эта вращающаяся, наполненная энергией, сожравшая великое множество зондов, но ничего не выплюнувшая обратно.
— Нам нужно подобраться ближе, чтобы определить, где здесь возможные входы.
Вдоль оси червоточины двигались мерцающие глыбы, определенно состоявшие из какой-то экзотической материи. Эти глыбы, похоже, тоже вращались. Клэр много раз предупреждали о том, чтобы она не соприкасалась с этими глыбами. Предыдущие зонды от этого распадались на элементарные частицы.
— Вообще-то входов тут два, так? Северный и южный полюса этой релятивистской карусели. Но от оси надо держаться подальше.
— Да. Я думаю, наше вращение тоже имеет значение. Предыдущие зонды пробовали изменять свой момент вращения, и некоторым из них удавалось какое-то время после этого посылать отчетливые сигналы.
— Конечно, где-то секунд десять. Я рассчитываю, что моя стратегия «схватил и убежал» займет примерно столько же времени. Согласно нашему контракту мы должны только снять кое-какие данные и вернуться домой. Ни один зонд не вернулся?
— Вернулся, если считать частицы углерода.
— А этот зонд что, был керамический?
— В том числе.
С помощью сенсорного управления Клэр получила теоретическое расстояние до червоточины, плавающей в космосе в магнитных зажимах в ста метрах от нее. Вихри вывернутого пространства-времени хлопали по металлической коже корабля, заставляя зубы Клэр стучать.
По экранам шли брызги бело-желтой пены, обозначавшей гравитационную турбулентность вокруг них.
— Бублики есть бублики, Эрма. Давай быстренько засунем внутрь наш нос.
А все из-за хитрой бухгалтерии.
* * *
Лунные ребята с чемоданчиками добрались до нее даже прежде, чем она успела распаковать вещи. Она надеялась устроить непристойный поход по барам, чтобы избавиться от воспоминаний о том, как два года перенаправляла кометы. Она как раз собиралась забраться под пенный душ и проторчать там час или два, чтобы снова почувствовать себя человеком, потом покричать на кого-нибудь, кроме Эрмы, и тут ее дверной звонок исполнил Баха.
Она не ответила. Но они все равно вошли.
— Эй! Я снимаю эту квартиру!
Высокий даже не моргнул.
— Мы можем прямо сейчас посадить вас под замок, и это будет абсолютно законно.
— Последнего, кто попробовал это сделать, я в итоге едва не заморозила.
Низкий, который определенно любил поесть, самодовольно произнес:
— Мы проверили. Тогда вы не пошли дальше угроз.
— В вашем случае я могу сделать исключение, — по ее лицу растеклась улыбка, и она сощурилась на коротышку, который нервно моргнул и невольно отступил на шаг. Она отругала себя за использование столь простого приема, но, в конце концов, ей же требовалось немного отдыха, черт возьми! Забавно было бы завалить этих двоих, а заодно потренировать застоявшуюся сердечно-сосудистую систему.
— Ты уже по уши в долгах, — высокий улыбнулся от уха до уха, но в его оскале не было ни грана теплоты. — Это служащий судебного ведомства, — кивок на толстяка, — а я бухгалтер проекта. Нам предписано конфисковать твой корабль.
— Тот, последний, тоже так говорил. Но я выкарабкалась.