Нас догнал Массимо, и, по сути, он взял надо мной шефство. Наверное, это отец его подослал: помочь самонадеянному миланцу. Но я этому даже порадовался: мне хотелось поболтать с ним и расспросить о его жизни. Раз он пишет, пусть и только рекламные тексты, значит, в какой-то степени мы с ним родственные души и вполне можем найти общий язык. Подхватив сразу две лестницы, мы потащили их в абрикосовый сад.
Какой же невероятный аромат здесь стоял! У меня слюнки потекли. А какие сочные и аппетитные румяные абрикосы висели на освещенных солнцем ветках! «Надеюсь, собирая урожай, я имею право отправить себе в рот парочку абрикосов?» – усмехнулся я, оценивая масштабы работы. Для начала надо было собрать все, что висело внизу, а это уже немало.
– Армандо, – тихо позвал меня Массимо. – Ты ведь писатель?
Я чуть лестницу не уронил.
– С чего ты взял? – ненатурально удивился я.
– Отец сказал, ты в издательстве работаешь. А мне твое лицо кажется знакомым, только я никак не пойму, где видел тебя.
У меня ладони вспотели. Я совершенно не хотел, чтобы вся Тоскана узнала, что сюда приехал погостить сам Армандо Фискетти. Я искал тут уединения, а не встречи с поклонниками. И потом, я не хотел получать насмешки от Доменико.
– Твой отец недолюбливает писателей, эх? – изрек я совершенно не по теме.
– Не сказал бы. Великих и древних он уважает, – с нотками горечи ответил Массимо.
– А современных?
– А современные, по его мнению, чушь пишут, – невесело хмыкнул он, опуская на землю лестницы. – Особенно все эти фантасты.
Я усилием воли сдержал мускулы на лице, чтобы они не сильно перекосились. Это было непросто, потому я отвернулся и потянулся за близвисящим абрикосом. Не успел я его коснуться, как он оторвался и выскользнул у меня из рук. Битые и мятые абрикосы нужно было класть отдельно, я помнил. И их не должно быть много. Чтобы уменьшить их количество, я решил сразу же отправить упавший плод себе в рот.
– А ты как относишься к современным писателям? – прощупывал я почву, пережевывая абрикос и протягивая руку к следующему.
– Очень уважительно! Мой самый любимый – Армандо Фискетти, не читал?
Абрикос пошел не в то горло, и я неистово закашлялся. Массимо тут же подскочил ко мне, готовый самозабвенно броситься на спасение моей жизни. Он с силой постучал мне по спине, пока я, наконец, не вдохнул полной грудью. У меня аж слезы на глазах выступили.
– Не задирай голову, когда рот полон, – поучительно сказал Массимо.
Я только кивнул в ответ, все еще не в силах говорить.
Porca sedile... Как это прекрасно, что я его любимый писатель! Только если он меня узнает, вся моя маскировка пойдет насмарку. Да еще Доменико уличит во лжи. Я начал судорожно прикидывать, где вообще он мог меня видеть? Печатать свое фото в книге, как это часто бывает, я отказался. Я сразу поставил редактора перед фактом, что не намерен раскрывать свое настоящее имя, свое лицо и выступать перед публикой. Не потому что я был замкнутым или стеснительным, а потому что когда вышел мой первый роман, я ходил на презентацию, давал интервью, а поскольку книга неплохо расходилась, меня стали узнавать в Милане, и я потерял покой. Полгода такой жизни, когда журналисты и прочие вездесущие деятели совали нос в мой мир, лишили меня вдохновения, и я провалил второй проект. Плюс в тот период из-за всего этого случилась пара неприятных историй, и я сказал себе: баста. Еще полгода я убил на то, чтобы удалить из общественного мира свои следы: фотографии, разные сведения о себе. Тогда я и псевдоним сменил, а писатель Армандо Мармуджи канул в лета с одной-единственной книгой в жанре фэнтези.
Мадонна, неужели он где-то видел меня, когда вышла первая книга?! Это было лет десять назад или чуть меньше. Изменился ли я с тех пор? Да! Раньше я гладко брил свой подбородок и носил длинную дурацкую прическу, прилизанную на один бок. Теперь я ношу небольшую бороду и взъерошенные волосы. Я с любовью погладил свой колючий подбородок и решил отрастить бороду подлиннее.
– У тебя хороший вкус, – изрек я. – Армандо Фискетти – великолепный фантаст, – с чувством сделал я себе комплимент.
– Значит, ты тоже читал? – воодушевленно спросил Массимо, а потом начал с энтузиазмом делиться со мной впечатлениями. Он говорил, ловко срывая оранжевые абрикосы и аккуратно складывая их в коробку, а я улыбался, как придурковатый, и млел. От волнения и удовольствия у меня даже руки начали дрожать. И от этого абрикосы то и дело выскальзывали из моих пальцев. Чертовщина! Я еще и положил их, поднятые с земли, в ящик с хорошими! Весь мой экстаз, в который я впал от восторженных отзывов Массимо, моментально испарился, а я принялся ощупывать абрикосы в надежде распознать те, что побитые.