— Очень уж перегибает, обратите внимание на слово «гражданин».
Секретарь вскочил, прервав оратора, сказал:
— Все присутствующие на партийной конференции — коммунисты. Поэтому каждого из нас надо называть «товарищ».
Тракторист — низкорослый парень с загорелым чёрным лицом, тонкой шеей, упрямо торчащими взъерошенными волосами, — когда заговорил председательствующий, сразу закрутился, как деревянный волчок:
— Так он мне не товарищ! И он меня не считает товарищем! Как же он будет товарищем простому трактористу, как я. Он ещё обидится на меня, если я его назову товарищем!
Зал опять грохнул хохотом.
— Чем плохо слово «гражданин»? Почему Маяковский сказал: «Я — гражданин…»
— Ну, ну, ладно, продолжай! — поторопил председательствующий, решив, что всё равно его не переубедишь.
— Так, теперь вот о чём. Эх, назову я его «товарищ Тоскин» — пусть сердится! Этот товарищ Тоскин нет-нет да и примчится на легковой к нам в поле во время посевной или уборочной: «Давайте! Нажимайте! Поторапливайтесь!» Никогда не спросит: «Как здесь живёте?», «В чём нуждаетесь?» А если отстаём от графика или не выполнен план, ругается так, что слушать тошно. Этот товарищ Тоскин… Сказать, что он совсем рта не открывает для разговора с простыми людьми, пожалуй, будет несправедливо. Например, когда попадаюсь ему на глаза, кричит: «Сколько вспахал, нохоо?» Однажды, когда он обратился ко мне таким вот образом, я сказал:
— Товарищ Тоскин, я, как и вы, имею фамилию — Туйаров. А звать Сергей. Даже и отчество имею — Иванович.
Думаете, что после этого Тоскин стал звать меня по имени? Нет! Приезжает к нам и опять: «нохоо» да «нохоо». Разве таким должен быть председатель райсовета? Мне вот дед рассказывал: в старину их улусный голова ни одного человека — ни старца, ни молодого — не называл по имени, всех подряд звал «нохоо» да «нохоо». Этот гражданин Тоскин точь-в-точь тот голова. Поэтому я спрашиваю вас: он председатель райсовета или улусный голова? У меня, товарищи, всё.
Тракторист спрыгнул со сцены в зал.
Я посмотрел на Силянняхова, сидящего через два человека от меня. Я-то думал, что на таком серьёзном собрании, как районная партийная конференция, он непременно встанет с места и объяснит недопустимость безответственного выступления с оскорбительными выпадами в адрес руководящих работников, затем нацелит собрание на деловое обсуждение недостатков и успехов в работе. Но ему, как видно, даже понравилось выступление тракториста, он наклонил голову и что-то отмечал в блокноте.
После тракториста, вцепившись в свои бумажки, рапортовал заведующий сберкассой. Затем на трибуну поднялся секретарь парткома совхоза «Сыырдаах» Бястинов. У нас с ним постоянно были стычки, и я однажды предложил на бюро снять его с работы. Как увидел этого здоровяка, наклонившего, как разъярённый бык, голову, по спине побежали мурашки. Все говорят, что он добрейший человек, но я что-то не помню, чтобы когда-нибудь сказал он мне хоть одно доброе слово. Оказалось, верно почуял неладное: собачий сын, даже и не упомянул о работе совхоза, с самого начала набросился на меня.
— Судя по аплодисментам, вы одобрили выступление тракториста из совхоза «Алаас» Туйарова Сергея Ивановича. Разговор, который начал Сергей Иванович, нужно было вести намного раньше, ещё в прошлом или позапрошлом году. Есть руководители — я говорю о нашем районе, — которые, хотя и сознают, что поступают неправильно, более того, скверно, не считаются с тем, что думают об этом люди. Что греха таить, такие имеются и среди нас, руководителей совхозов и колхозов…
Тут я отослал записку Силянняхову: «Надо прекратить неделовое, склочническое выступление, разговор следует направить на нашу общую работу, на предстоящие задачи». Силянняхов бегло просмотрел мою записку, — по-моему, даже не прочёл как следует, — сунул её в блокнот, а сам ещё с большим вниманием стал слушать, уставившись на Бястинова, мол, давай, продолжай в таком же духе.