Он мнёт чипсы в труху и кидает пакет в ВЭЛИНА. ВЭЛИН вскакивает и бросается вокруг стола, чтобы схватить КОУЛМЭНА, за это время КОУЛМЭН успевает схватить ещё два пакета из шкафа и держит их высоко по одному в каждой руке, угрожая тоже растолочь их.
Не подходи!
ВЭЛИН останавливается, окаменев.
Коулмэн: Не подходи, а то с ними будет тоже самое!
Вэлин (испуганный): Оставь мои чипсы в покое, Коулмэн.
Коулмэн: Оставить их в покое, да? Когда всё что я хотел — это купить один из них, и я бы полностью заплатил за него, так нет.
Вэлин (готовый расплакаться, задыхаясь): Это напрасная трата хороших продуктов — вот это что, Коулмэн.
Коулмэн: Хороших продуктов, ага?
Вэлин: Боснийцы были бы рады этим чипсам.
КОУЛМЭН открывает один из пакетов и начинает есть. В этот момент распахивается входная дверь и входит ГЁЛИН, её лицо в пятнах, в руке письмо.
Коулмэн: Это действительно хорошая еда, знаешь ли ты?
Гёлин (абсолютно в шоке): Вы слышали новость?
Коулмэн: Какую новость, Гёлин? Детская команда…?
Видя, что КОУЛМЭН отвлёкся, ВЭЛИН бросается к его шее, пытаясь одновременно отобрать у него чипсы. Они роняют друг друга на пол, катаясь и дерясь, КОУЛМЭН нарочно ломает чипсы при каждой возможности. ГЁЛИН пристально смотрит на них какое-то время, затем тихо достаёт мясницкий нож из одного из ящиков, подходит к ним, оттягивает голову КОУЛМЭНА назад за волосы и приставляет нож к его шее.
Вэлин: Не тронь Коулмэна, Гёлин. Что ты делаешь?
Гёлин: Я вас разнимаю.
Коулмэн (испуганно): Мы уже перестали.
Вэлин (испуганно): Мы уже перестали.
Как только эти двое разделены, ГЁЛИН отпускает КОУЛМЭНА и печально кладёт письмо на стол.
Гёлин: Там письмо, которое Отец Уэлш написал вам.
Коулмэн: Опять стонет, держу пари.
ВЭЛИН берёт письмо, КОУЛМЭН вырывает письмо у него, ВЭЛИН вырывает его обратно. Они стоят, читая его вместе, КОУЛМЭН начинает скучать через несколько секунд. ГЁЛИН вынимает кулон в виде сердечка на цепочке и смотрит на него.
Гёлин: Я уже прочитала его пока шла сюда. Оно всё о том, что вы двое должны любить друг друга как братья.
Коулмэн (сдерживая смех): Что?
Вэлин: Отец Уолш Уэлш уезжает, похоже.
Коулмэн: Письмо полно нытья, Вэлин? А?
Вэлин: И больше ничего, одно нытьё. (Передразнивая). «Если оскорбили твою причёску, это не повод для убийства человека, более того, это самый худший мотив о каком я когда-либо слышал».
Коулмэн (смеясь): Это был смешной голос.
Гёлин: Я заказала для него это сердечко на цепочке из каталога моей мамы «Фримэн». Оно пришло только сегодня утром. Вчера вечером я попросила его писать мне с его нового адреса, хотела послать ему кулон по почте. У меня никогда не хватило бы смелости отдать ему его лично. Я бы сгорела от смущения. Четыре месяца я копила деньги, чтобы купить ему кулон. Все мои самогонные деньги. (Плача). Все мои самогонные деньги пропали. Я лучше бы промотала их с парнями в Караре, а не возлагала мои надежды на человека, которого, как я прекрасно знала, мне никогда не видать, чёрт бы его побрал.
ГЁЛИН разрезает цепь ножом надвое.
Коулмэн: Не режь свою хорошую цепочку, Гёлин.
Вэлин: Оставь в покое твою цепочку, Гёлин. На вид она чего-то стоит.
ГЁЛИН бросает цепочку в угол.
Гёлин (сопя): Ну что, вы там прочитали письмо, нет?
Вэлин: Я прочёл. Куча вонючего дерьма.
Гёлин: Я прочла его, чтобы посмотреть — может он упоминает меня. Ни слова.
Коулмэн: Это письмо просто дерьмо, [так ведь] Вэлин? Не стоит его и читать?
Вэлин: Не стоит.
Коулмэн: Тогда я не буду, у меня нет времени на письма. Я никогда не видел в них смысла. Они просто писанина, да и всё.
Гёлин: Мне понравилась часть, где он закладывает за вас свою душу. А вам понравился этот фрагмент.