ВЭЛИН подбирает сломанную цепочку.
Вэлин: Я, пожалуй, не понял этот кусок.
Гёлин (пауза): Отец Уэлш утопился в озере вчера вечером, в том же самом месте, что и Том Хэнлон. Они вытащили его тело сегодня утром. Его душа в аду, о котором он говорит в [письме], и только вы можете спасти его душу. (Пауза). Заметьте, он никогда не просил меня спасти его душу. Я бы хотела спасти его душу. Почла бы за честь, но нет. (Плача). Он просит сумасшедших пьяных безмозглых дерьмовых тупиц.
Шокированный КОУЛМЭН читает письмо, ГЁЛИН идёт к двери. ВЭЛИН подаёт ей кулон.
Вэлин: Твоё сердце, Гёлин, храни его для себя.
Гёлин (плача): К чёртям моё сердце. Ко всем чертям. Выбрось на помойку этот дурацкий кулон, это будет самое лучшее место для него. (Выходя). Даже ни слова обо мне!
После того как ГЁЛИН вышла, ВЭЛИН садится в кресло, рассматривая цепочку. КОУЛМЭН заканчивает чтение письма, оставляет его на столе и садится в кресло напротив.
Вэлин: Ты прочитал письмо?
Коулмэн: Да, я прочитал.
Вэлин (пауза): Печальная история, а?
Коулмэн: Да, печальная. Очень печальная.
Вэлин (пауза): Ну что попробуем для самих себя? Поладить друг с другом?
Коулмэн: Попробуем.
Вэлин: Попробовать не вредно.
Коулмэн: Да, нисколько не вредно.
Вэлин (пауза): Бедный Отец Уэлш Уолш Уэлш.
Коулмэн: Уэлш.
Вэлин: Уэлш. (Пауза). Я думаю, почему он сделал это?
Коулмэн: Я полагаю, он должен был быть расстроен чем-то.
Вэлин: Да наверно. (Пауза). Это дорогая цепочка. (Пауза). Мы отдадим её Гелин, когда в следующий раз увидим её. Она сейчас просто в шоке.
Коулмэн: Да. Она вообще не в своём уме. Она также изо всех сил больно рванула мои волосы, видал?
Вэлин: Видно было, что тебе больно.
Коулмэн: Ещё бы.
Вэлин (пауза): В любом случае самоубийство Отца Уэлша делает споры о чипсах неуместными.
Коулмэн: Да, конечно.
Вэлин: А?
Коулмэн: Да, конечно.
Вэлин: Да. Ужасно неуместными. Ужасно неуместными.
Коулмэн (пауза): Ты видел, что его звали «Родерик»?
Вэлин (сопит): Видел.
Коулмэн (пауза. Серьёзно): Зря мы смеялись.
ВЭЛИН кивает. Лица у обоих становятся серьёзными. Свет гаснет.
Сцена седьмая
Комната более прибрана. Письмо УЭЛША приколото к основанию распятия. Входят одетые в чёрное ВЭЛИН и КОУЛМЭН только что после похорон УЭЛША, КОУЛМЭН несёт маленький пластиковый пакет полный пирожков с сосисками и слоёных пирогов. Он садится за стол. ВЭЛИН открывает свою коробку, в которой лежит бутылка с самогоном.
Вэлин: Ну, вот и всё.
Коулмэн: Да, вот и всё. Отца Уэлша больше нет.
Вэлин: Доброе дело.
Коулмэн: Да. Это часто доброе дело, когда они хоронят священника.
КОУЛМЭН опорожняет свой пакет на стол.
Вэлин: Ты вовсе не должен был набивать целый пакет, Коулмэн.
Коулмэн: Разве они сами не предлагали?
Вэлин: Но не набивать же полный пакет, я говорю.
Коулмэн: Всё равно это пошло бы в отходы. К тому же этого пакета нам с тобой хватит не на долго.
Вэлин: Нам с тобой?
Коулмэн: Конечно нам с тобой.
Вэлин: Оо.
Они едят немного.
Это хорошие слоёные пироги.
Коулмэн: Они действительно классные.
Вэлин: Ты не можешь отрицать, что Католическая Церковь знает, как делать хорошие слоёные пироги.
Коулмэн: Это лучшее что у них есть. Их пирожки с сосисками тоже не плохи, хотя они наверно их просто покупают.
Вэлин (пауза): Э, не выпьешь со мной стаканчик самогона, Коулмэн?
Коулмэн (шокирован): Да, выпил бы. Если ты можешь выделить пятнадцать капель.
Вэлин: Я легко могу выделить пятнадцать капель.
ВЭЛИН наливает два стакана, в одном больше чем в другом, подумав, даёт КОУЛМЭНУ тот в котором больше.