–– Все изменилось. Ну, не все. Я по–прежнему без ума от тебя, но мы не вернемся к тому, что было раньше. Я не могу. Я ошибался, думая, что одних смс и случайных встреч в продуктовом магазине достаточно. Ты стоишь того, чтобы раскачивать лодку. Ты стоишь всего.
Я отстраняюсь, чтобы посмотреть ему в глаза. Простыня скользит под моей грудью, но его взгляд не ослабевает. Он смотрит мне в глаза, словно желая, чтобы я поняла, что у него на сердце и в душе. И я хочу этого. Отчаянно. Но после многих лет самоотречения, когда я говорила себе, что он никогда не увидит во мне ничего большего, чем дочь Джошуа...
Трудно изменить мантры, которые так долго звучали в моей голове.
–– Поговори со мной, милая.
Я закрываю глаза, не зная, что сказать. Прошлая ночь дала мне надежду, и я боюсь поверить в нее, потому что уже столько раз разочаровывалась.
–– Я боюсь, что это сон. Слова срываются с моих губ, честные и грубые.
Его густые темные брови слегка приподнимаются, а затем его взгляд опускается к моим губам. –– Это была моя мечта. Много лет.
–– Хантер.
–– Я серьезно, Пайпер. Насчет тебя. Мы...
–– Но...
–– Мы поговорим с твоими родителями вместе. Единым фронтом. А если все пройдет плохо, мы сможем вместе сбежать в Лос-Анджелес.
Он слишком хорош, чтобы быть правдой. Такой непоколебимый и понимающий. Спокойный и справедливый. ...решающий проблемы. Такой прекрасный человек.
Уголки его грешного рта кривятся настолько, что я просто таю. Даже мысль о том, что мне придется столкнуться с моим отцом, не может погасить надежду, расцветающую в моей груди. Я сжимаю его плечо.
–– Ты не можешь этого сделать. У тебя здесь бизнес.
–– Я могу нанять кого-нибудь для управления.
Даже когда он произносит эти слова, я качаю головой.
Он наклоняется ближе, прижимаясь своим лбом к моему. –– Послушай меня, милая.
Я смотрю в его лесные глаза, желая и надеясь. Годы тоски сгущаются, пока сердце не начинает сильно стучать в ушах.
–– Я люблю тебя. Я перестал отрицать это всем, включая себя.
–– А что, если я не хочу вставать между тобой и папой.
Он делает глубокий вдох. –– Ты. ...мы больше не будем обсуждать это, дорогая. Я люблю тебя больше всего на свете.
Его глаза умоляют меня поверить ему. Поверить в нас. Они подозрительно яркие, и я заползаю к нему на колени, обхватывая его бедра. Его большие руки сомкнулись на моей попке, крепко прижимая меня к себе.
Чувствовать его уверенность просто восхитительно. У меня даже голова кружится от восторга. Мое сердце начинает верить, но в голове крутятся вопросы.
Он так уверен в себе. Такой чертовски устойчивый. Мой благородный, солидный, непоколебимый дровосек.
–– Я тоже тебя люблю. Так сильно, что мне больно. Пожалуйста поверь мне.
–– Милая, я провел последние восемь часов, занимаясь с тобой любовью всеми известными мне способами и наполняя тебя своей спермой. Моя кожа горит от этих грубых слов. –– Я собираюсь завести от тебя детей, построить дом твоей мечты, и у нас будут дни без одежды каждые выходные.
Я моргаю. Я даже не подумала о защите. Но я хочу этого. Всего. Каждый кусочек. Ребенка с его темными волосами и милой улыбкой.
Должно быть, он заметил мою нерешительность. –– Не волнуйся, милая. Я прохожу медосмотр каждый год. Тебе не о чем беспокоиться. Я ни с кем не был с тех пор, как мы познакомились. И...
Шок пронзает меня, заставив почувствовать тяжесть и скованность. –– Не был?
Он качает головой.
–– Но это было... Мой мозг подсчитывает, все еще не веря. –– Много лет назад. Он опускает голову. –– Да. Он говорит, что это как будто не имеет значения.
Но это очень важно. Огромное дело, на самом деле. Мои мысли бешено бегут, а эмоции захлестывают меня. Он сжимает мои бедра и снова скользит теплыми ладонями по моей попке.
–– Я знаю этот взгляд. Ты чем–то взволнована.
–– Ты общался с нами годами и...
Он прерывает меня поцелуем, рассеивая пар, поднимающийся внутри меня.
–– И я извинился, и мы договорились, что ты простишь меня за мои идиотские наклонности. Этой его дразнящей стороны не хватало так долго, что я чувствую себя как в первый теплый день весны.
–– Не позволяй этому повториться, – пробормотала я, наклоняясь для очередного поцелуя. И еще одного.
–– Никогда. Еще одно сжатие. –– А теперь пойдем в душ, потому что я хочу попасть в дом твоих родителей к завтраку.
ХАНТЕР
Я ничуть не удивился, обнаружив Джошуа и Мэдлин на крыльце, ожидающих нас. Наши телефоны звонили каждые несколько минут с тех пор, как мы вышли из душа. Пайпер, благослови ее Бог, отвечала несколько раз.
Голова у нее не болит, а порез заживает, швы накладывать не нужно. Но я понимаю их беспокойство. Пайпер - их малышка.
Но она и моя девочка.
Мне нравится, что мне даже не нужно говорить ей, чтобы она подождала, что я подойду и открою ей дверь. Она просто ждет. Смотрит на меня через лобовое стекло моего грузовика, и эта легкая улыбка, которую я так люблю, подрагивает на ее губах.
––Ты уверен, что хочешь это сделать? - пробормотала она, спрыгивая вниз. –– Еще не поздно сбежать в Лос-Анджелес.
–– Надо было сделать это давным-давно.
–– Я люблю тебя, - шепчет она.
Она знает, как сильно я хочу ее поцеловать. Услышав эти слова на ее губах, я превращаюсь в пещерного человека. Морщинки от смеха вокруг ее глаз говорят мне обо всем.
Мэдлин поднимается с кресла-качалки, в руках у нее кружка с кофе. –- Привет, милая. Хантер. Как обычно, она улыбается. Вот откуда она у Пайпер.
Хруст гравия заставляет меня повернуть голову. Грузовик Брандта останавливается рядом с моим, и он выпрыгивает из него, одетый в ту же одежду, что и прошлой ночью. Пайпер замечает то же самое, потому что, когда я смотрю на нее, она ухмыляется своему брату.
–– Не успел переодеться, братишка? Ей нравится дразнить своего близнеца.
–– Неважно, - ворчит он себе под нос. Но он смотрит на Пайпер, проверяя, все ли с ней в порядке, как она утверждает.
–– Заходите пить кофе, - говорит Мэдлин и поворачивается к входной двери. На двери висит праздничный венок, а на лестнице стоят растения в горшках. Пирожочек бросает на меня взгляд и следует за матерью внутрь.
Я поднимаюсь по трем ступенькам на крыльцо, Брандт следует за мной.
–– С ней все в порядке? - спрашивает он, и у меня возникает ощущение, что вопрос адресован мне, поэтому я киваю.
–– У нее крепкая голова.
Джошуа ворчит в знак согласия. Моя грудь напрягается. Знает ли он, что я здесь, чтобы признаться ему? Может, мне стоило остановиться на их длинной придомовой дорожке, чтобы просмотреть сообщения? Что сказала Пирожочек?
–– Ты позаботился об этом ублюдке? спрашивает Брандт.