Мы поздоровались, сели, и я постарался смешно рассказать, в какую дурацкую историю мы попали. Засмеялся только Лаурентис.
Сизов хмуро посмотрел на меня и сказал:
— Ты лучше бы сценарий писал, чем чужих котов гонять!
Я промолчал.
— Данела, неплохой сюжет, — сказал Луиджи, — приезжает Альберто в Москву, а таксистка Маша просит его выпустить кота! Синьор Петров музыку напишет, и у тебя будет наконец-то хорошее настроение.
— Ему сюжеты про души мертвых колхозников больше нравятся, — сердито сказал Сизов.
Мы с Валерой переглянулись. И я объяснил Сизову, что эта идея принадлежит не нам.
— А итальянцам понравилось, — сказал Отар Тенеишвили. — Но я сказал, что мы это уже снимаем.
— Гия, а я здесь зачем? — тихо спросил Андрей.
— Котов вместе со мной гонять будешь!
Познакомились мы с Николаем Трофимовичем Сизовым так. Я курил в коридоре монтажного цеха, а по проходу, соединяющему монтажный цех с тон-ателье, шел мужик, большой, как слон. Подошел и спросил, как пройти в кабинет директора.
— Директор какого фильма вам нужен? Их здесь больше сотни.
— Директор киностудии «Мосфильм».
— Дойдете до конца коридора, потом спуститесь на два этажа по лестнице вниз, потом налево в коридор, потом направо по коридору, там вы увидите проход через павильон, пройдете, окажетесь в коридоре с той стороны, там налево — до лестничной клетки, спуститесь на один этаж, дальше идете, сворачивая только налево. Увидите на стене фотографии из фильмов и почувствуете запах столовой, здесь резко сворачиваете направо в вестибюль, там два лифта, вы садитесь в правый, нажимаете четвертый этаж и кнопку ход. (Классик советского кино Александр Довженко сказал, что на «Мосфильме» есть места, куда не ступала нога человека.)
На четвертом этаже выходите, пройдете предбанник и заходите в приемную, а там симпатичная секретарша Рая вам скажет, что на «Мосфильме» сегодня директора нет — старого сняли, а нового еще не назначили.
— А я ей скажу, что уже назначили и чтобы несла два чая. Один для директора, а второй товарищу, который его сюда проводил.
Бывший начальник милиции Москвы генерал Сизов был человек сообразительный.
Трофимыча на студии боялись и любили. Боялись, потому что человек он был властный и упрямый. А любили за то, что он был справедливым и отзывчивым. Сизов многим помог с квартирами, пропиской и выездом за рубеж. (Срабатывали старые связи.)
На следующий день на студии «Чинечитта» в кабинете Дино стороны сели обсуждать договор. Я пытался объяснить, что рано что-то решать: сценария еще нет и в помине. Они сказали, что этот вопрос обсудят отдельно, и занялись делом. Согласовали количество дней съемок в Италии, количество дней съемок в России, состав итальянской группы, которая приедет в Россию, состав советской группы, которая приедет в Италию, количество и метраж павильонов в Италии, количество и метраж павильонов в России, аппаратуру, пленку, монтаж, запись музыки, перезапись. Договорились, что название фильма «Альберто и Маша» на хлопушке напишут на двух языках, на английском и русском. И подписали. С итальянской стороны — Дино Де Лаурентис, с советской стороны — Сизов.
И предоставили слово мне. Я сказал, что, когда у режиссера и актера абсолютно разное видение фильма, надо кого-то из них менять. А поскольку картина делается только потому, что в ней будет играть Альберто Сорди, надо менять режиссера, то есть меня.
— Ну, это ты напрасно! — обрадовались они.
И дружно отправились на банкет в посольство.
А я сказал Валере:
— Пойдем где-нибудь посидим.
Между прочим. Почти два года я потерял на той совместной мерихлюндии. И поделом мне!
Не надо было браться за постановку фильма, от которого отстранили Мастера.
Не надо было нарушать слово, которое дал сам себе — не снимать ничего по заказу.
Не надо было ехать в Рим, когда не выпустили соавтора. (Прости, Вика.)
Посидели мы с Валерой в одном баре, потом в другом, идем в третий. Слышу, кто-то позвал:
— Синьор реджисто!
У папиросного ларька стояла «большой ребенок» Натали в «рабочей» одежде и боевой раскраске, а рядом с ней, в таком же наряде, чернокожая девица, ростом под метр девяносто.
— Здорово, Наташка! — я ей обрадовался, как родной.
— Здравствуй. Это русские режиссеры. Я с ними на вилле у сценариста Сонего познакомилась, — похвасталась Наташка девице. (Девицу звали Вивьен.)