Мужчина поднял на жену глаза. Внимательный, изучающий взгляд просканировал ее, словно пытаясь проникнуть в черепную коробку, узнать, чем вызван подобный вопрос.
– Это она тебе сказала? – спросил невозмутимо, стараясь не выдать голосом ужалившую сердце тревогу. Сделав последний глоток из чашки, отодвинул ее от себя, не переставая при этом сверлить взглядом жену. Черт его знает, какие разговоры могли вести девчонки в его отсутствие.
– Нет, но… – неуверенно протянула Юля.
– С чего ты тогда взяла весь этот бред?
Она нахмурилась. Надежда, что муж рассеет все ее сомнения и страхи, дрогнула. Зачем она вообще подняла эту тему? Холодность в голосе Саши, небрежная грубость в его словах сбивали с толку, настораживали еще больше. Не скажет он ей ничего, как никогда не делился проблемами на работе, строго разделяя «личное» и «профессиональное». Вокруг Ксении же, Юля чувствовала, смешалось и личное, и профессиональное, и то, что она почерпнула из скупых репортажей новостей, ей совсем-совсем не нравилось. Однако не хотелось чувствовать себя дурой, пребывающей в неведении.
– Юль, объясни, пожалуйста, Ксении, что можно и что нельзя делать беременным, – неожиданно произнес с нажимом Саша. – А то сегодня она чуть ребенка не угробила! – и он вкратце поведал ей о случившемся ночью. Причем сказано это было с таким возмущением, как будто это она, Юля, виновата в том, что Ксения чуть не спровоцировала у себя преждевременные роды.
По вытянувшемуся лицу жены Воронов понял, что перегнул палку. Обида исказила красивые черты, огнем зажглась на дне родных глаз. Юлины губы дрогнули. Она порывисто отвернулась.
Саша подошел сзади к жене, положив голову ей на плечо, нежно обнял.
– Юль, – продолжил уже другим тоном, мягче. – Ты же знаешь, из-за чего Влада посадили?
Жена неохотно кивнула:
– В общих чертах, – не любила она следить за криминальными хрониками. Становилось страшно жить при мысли о том, сколько преступлений совершается ежедневно в одной только Москве, а любимый мужчина при этом находится на передовой в нескончаемой войне с неблагонадежными элементами. О случившемся с Владом она имела представление, но никаких подробностей не знала. Саша не распространялся об этом, Ксения тоже молчала.
– Ксюшу пытались изнасиловать, – объяснил он. – Затащили в заброшенный дом, и если бы не Влад, – он не договорил. – Поэтому вполне естественно, что она теперь мужчин боится. И меня, в том числе. Вот и все, – видя, что Юля все еще молчит, спросил: – Она тебе ничего не говорила?
– Нет, – еле выдавила из себя шокированная девушка. Слишком хорошо она знала, о чем говорил Саша. Легко могла представить себе страх и боязнь девушки.
– Не спрашивай у нее ничего. Не напоминай ей об этом, – попросил Воронов. – И объясни ей насчет беременности все, чтобы она глупостей больше не делала, – чмокнув жену в висок, он отправился одеваться.
***
При звуке осторожных шагов в палате Ксения открыла глаза. Саша в накинутом на плечи халате стоял у изножья кровати. В руках – набитый чем-то пакет, на лице – ободряющая улыбка.
– Ну как ты?
– Хорошо, – Ксюша приняла сидячее положение.
– Тебе что-нибудь нужно? – мужчина подошел ближе. – Говори, не стесняйся, или я, или Юлька привезем.
Девушка отрицательно покачала головой. Она и правда не знала, нужно ли ей что-то. Впервые в жизни ее положили в больницу, а кроме того, ей было неловко оттого, что она, получается, из-за собственной глупости переполошила ночью семью Саши.
Дальнейший разговор не клеился. Словно стояло между ними что-то, невидимое, но от этого не менее непреодолимое. Воронов молчал. То, о чем ему хотелось поведать, было слишком хрупким как стекло, могло ранить ее осколками. Как спасение в кармане у него заиграл мобильник. Быстро, скомкано попрощавшись, пообещав заглянуть вечером, он покинул палату.
Оставшись одна, девушка огляделась. Ночью ей было не до разглядываний по сторонам, сейчас же, когда боль и страх отступили, можно было и расслабиться, настроиться на новую обстановку вокруг.
Светлая, одноместная палата с собственным холодильником, телевизором и санузлом находилась прямо напротив сестринского поста. Насыщенного песочного цвета жалюзи красиво гармонировали со стенами, окрашенными в теплый бежевый цвет. Пластиковое окно во всю стену с кристально чистыми окнами пропускало много света, визуально расширяя пространство.
В коридоре царило оживление. У поста выстроилась очередь «на давление», из лаборатории пришли делать забор крови. Все это сопровождалось шуточками, приглушенными взрывами смеха. Только что сменившиеся медсестры отправились по палатам знакомиться с новоприбывшими пациентками. Через некоторое время снаружи прогрохотало что-то металлическое, и зычный женский голос позвал: