Его губы наконец-то добрались до лобка, прикрытого тканью трусиков. Гри опять не стал снимать бельё, лишь аккуратно сдвинул, и его мягкий, горячий язык проник между складочек.
— Ах! — выгнулась я, рефлекторно раздвигая колени.
— Да, — подначивал меня Гри, массируя внутренние стороны бёдер очень близко от сокровенного местечка, которое пульсировало, как будто маячок, сигнализировало, моля о спасении. Мне очень хотелось, чтобы его пальцы вновь оказались внутри меня.
— Вам нравится?
Опять вопрос, и я на выдохе сказала «да». Я, кажется, для себя переступила ту черту, за которой осталась непорочность. Я жалко постанывала, принимая ласку горячих губ Гри. Его язык творил чудеса, дразня и доводя до исступления, и когда я почувствовала проникновение его пальцев, то всхлипнула, подавшись им навстречу.
— Вам нравится, — довольно шептал Гри, всё быстрее двигаясь. Его пальцы растягивали меня, привнося в наслаждение нотки неприятного напряжения.
Я чувствовала, что три пальца спорили друг с другом, кто глубже войдёт в меня. От языка Буреля между ног всё намокло и немного холодило. Но жар в моей крови всё разгорался. Внутренности стягивались. Я неосознанно двигала бёдрами, сжимала руками подушку, закрывала лицо ладонями, стонала, звала Гри и, наконец, мир разлетелся для меня в приглушенном крике. Тело стало жить собственной жизнь, оно мелко дрожало, а Гри целовал меня, продолжая проникать в лоно пальцами.
Я, будто пьяная, смотрела ему в лицо и не видела. Слёзы скользили по вискам. Я помнила слова Буреля о той боли, что испытывает неудовлетворённый мужчина. Опустила руку и обхватила мужскую плоть прямо так, через ткань, а Гри застонал, уткнувшись мне в шею.
— Маленькая, отпусти, — попросил он надломленным голосом, странно задрожав.
— Но ты же тоже должен… — замявшись, не знала как закончить. Он же понимал, что я имела в виду. Я не хотела показаться в его глазах стервой, которая получила что хотела, оставив его в состоянии «каменного стояка».
Гри хватило лишь взгляда понять, что я не шутила. Он приподнялся на локте, поцеловал, прежде чем шепнуть:
— Тогда не так, Мария.
— А как?
Вопрос озвучить до конца не успела, Бурель стянул с себя боксеры и моей же рукой обхватил белую головку своей плоти. Я зажмурилась на миг, полностью подчиняясь мужчине. Кожа у его достоинства оказалась очень приятной, бархатистой. Смущали жёсткие волоски паха, щекочущие пальцы. Гри уверенно стал двигать моей ладонью, координируя действия.
— Вот так, чуть сильнее.
Я, сглотнув, решилась открыть глаза. Наши взгляды встретились, и Бурель сразу стал меня целовать, тихо спрашивая, нравится ли мне. Я кивнула, хотя пока не была уверена. Стыд опалил щёки, но и возбуждение сыграло роль. Я двигала рукой, упиваясь своей властью над мужчиной. Он глухо постанывал, судорожно дыша. Гри упоительно целовал меня, замирал, тяжело дыша, прося передышки. Я подчинялась, но властвовала. Он руководил, но был в моих руках послушным. Непонятная смесь и невероятное наслаждение.
В миг, когда Гри настигла разрядка, он навалился на меня, орошая живот горячими каплями, глухо застонал, уткнувшись мне в шею, крепко держал за плечо. Я терпеливо ждала его дальнейших действий, прислушиваясь к миру в душе. Хотя нет, что-то беспокоило меня, тревожило. Додумать до конца не успела, Гри пришёл в себя и начал неистово меня целовать, шептал слова благодарности. Затем сел на пятки и уверенно потянул трусики вниз. Я испуганно вцепилась в них.
— Вы сделали мне приятно, я просто обязан вам отплатить тем же. Я языком, обещаю.
Пальцы ослабели, и ткань выскользнула. Языком мы уже проходили, мне понравилось. Поэтому и сопротивляться не видела смысла. Но теперь наблюдала, как Гри лёг на живот, расположившись между призывно расставленными в стороны бёдрами, как ласково провёл пальцами по складкам, раскрывая, как лепестки скромного бутона, а затем я видела лишь глаза Буреля, чувствовала его язык, и острое наслаждение пронзило тело. Закрыв глаза, откинулась на подушку. В этот раз всё было куда интенсивнее, яростнее. Гри упивался мной, посасывал, облизывался. Его пальцы глубоко толкались внутрь, держали ритм, в котором двигались мои бёдра. Я дрожала, я извивалась, я не могла молчать, стонала в голос, чуть не крича его имя. Цеплялась ему за плечи, в волосы, во всё, до чего могла дотянуться. И снова мир на пике померк перед глазами, и тяжёлое дыхание вторило чужому. Тепло большого тела накрыло меня сверху. Я всхлипнула. Внизу живота всё еще блуждали отголоски экстаза. Эрегированная плоть Гри соблазнительно тёрлась о горошинку клитора.