— К сожалению, уметь всё невозможно, но я стараюсь. Ведь избранник янары должен быть безупречен.
— О, вот как, — расстроилась я, вдруг осознавая одну неприглядную истину. Тут же захотелось прикрыться и остановить массаж.
— Опять вы всё неправильно поняли, моя янара, — отозвался Гри, с силой надавливая мне на плечи, чтобы лежала смирно. — Я стараюсь быть лучшим именно для вас, а не кого-то другого. Ведь Яшана, ваша тётя, тоже янара, и может занять место шияматы, если её поддержат, но я не хочу стараться для неё. Меня интересуете только вы. Потому что я отдал вам своё сердце.
Да, тётя могла бы претендовать на трон шияматы, но мне кажется, бабушка ей не позволит этого. Гостя на Шиянаре, я общалась с тётей Яшаной и уверилась, что та невменяема. Порой такое вытворяла на моих глазах, что волосы дыбом вставали. Её истерики пугали меня еще с детства. И я боялась однажды стать такой же неуравновешенной истеричкой. Подобных личностей нельзя вообще подпускать к власти и позволять становиться покровителями. Слишком опасны. На них как раз и был рассчитан мой законопроект о равноправии полов.
— Не хмурьтесь, морщинки будут, — шутливо поругал меня Гри, ласково поглаживая подушечками пальцев лоб. Он переместился, встал у изголовья и склонялся, задорно заглядывая в глаза. — Вы прекрасны, особенно такая.
Бурель замолчал, а я, не дождавшись окончания фразы, не утерпев, спросила:
— Какая?
— В моих руках, — заявил самонадеянный и такой соблазнительный мой персональный массажист.
Что-то мне подсказывало, что прежде он никому массаж не делал, но явно знал теорию. Слишком уж хаотичные движения. И вообще, игривый из него массажист, ой, игривый! Его руки опустились на мои плечи вновь, и я, прикрыв глаза, заулыбалась, слушая хрипловатый от страсти самый волшебный и бархатистый голос во Вселенной.
— Лежащая передо мной, расслабленная.
Расслабленной я точно не была, но приятная истома начинала овладевать мной от воздействия ласкающих рук Гри. Он смял плечи, очертил ключицы, мягко обхватил подбородок, приподнял, а затем мои губы накрыли горячие и властные. Поцелуй Буреля не был таким целомудренным, каким я его одарила в коридоре. Нет, он напористо заставлял приоткрыть рот. Невольно согнула ноги, потянулась к нему, отвечая на поцелуй. Но Гри отстранился, перешёл, чтобы усадить меня, раздвинув ноги, встал между моих колен, вновь целовал, не слушая моего писка возмущения. Полотенце соскальзывало с груди, и я боролась с ним. А затем горячая ладонь легла мне между лопаток, меня крепко прижали к груди, и я совершенно позабыла о скромности, зарываясь руками в длинные волосы Гри, растворялась в его жадном поцелуе.
Я готова была продлить этот миг как можно дольше, но лёгкие стало обжигать от нехватки воздуха. Гри отстранился, уткнулся лбом в мой, тихо посмеивался. Он так же тяжело дышал, как и я, потёрся носом о висок и тихо шепнул на ушко:
— Я схожу с ума, моя девочка. Ты играешь с огнём и убегаешь. Ждёшь, что поймаю, а сама не даёшь и шанса.
Моргнула, скидывая наваждение и пытаясь понять, о чём он говорил.
— Я не доживу до брачной ночи, если продолжим. Вообще не понимаю, зачем ждать эту брачную ночь. Зачем омрачать такой праздник болью.
— Что? — переспросила, подумав, что ослышалась.
— Брачная ночь — глупая традиция землян. Зачем она вам? — жарким шёпотом опалял мои нервы Гри, продолжая ласково гладить по волосам, оставляя осторожные поцелуи возле ушка. — Мы же манаукцы. Я хочу наслаждаться вашими страстными стонами до самого утра в брачную ночь, а не утешать после потери девственности.
Кажется, кто-то что-то неправильно понял, или я ничего не понимала.
— Я еще даже не сказала «да», — напомнила Бурелю, который тихо рассмеялся, ухватил за затылок, заставляя заглянуть ему в лицо.
— Я не против покровительства. Нам это ближе.
Я замотала головой. Нет, никакого покровительства однозначно. Хочу как у родителей — раз и навсегда, быть единственной, и вообще, власть — дама, не терпящая соперниц даже в лице подопечных.
— Нет, я хочу мужа! — зашептала в ответ и потянулась за поцелуем. Мои руки поглаживали плечи Гри, я распалялась от приятных ощущений скольжения моих ладоней. — А разве первый раз обязательно должно быть больно? Если мужчина опытный и прекрасный любовник, то…
— Чушь, — возразил Гри отстраняясь. — Неприятные ощущения всё равно будут. И чтобы любимая испытала экстаз, нужно подготавливать её, постепенно раскрывать границы женственности.
Я вздрогнула, когда почувствовала его пальцы на своих сосках. Неуловимое круговое движение по ареолам вызывало дрожь в теле.