========== Пролог. ==========
Тьма… Глубокая, извечная, ледяная…
По крайней мере таково первое впечатление.
Тьма отступает, и мир заполняет огонь, обжигая глаза буйством красок, наполненный виденьями смерти и разрушений. Хочется отвернуться, закрыть глаза. Но ему не позволяют.
— Смотри, — шипел злорадный голос. Бесплодный, как сам космос, и столь же холодный. — Смотри.
И он смотрит. Как гибнут его дети. Как его братья падают, сраженные предательскими ударами. Нанесенными его рукой.
На руках твоих кровь тех, кто верил в тебя,
На Истваане ты убил их шутя.
Братьев-примархов ты совратил,
Темным Богам восьмерых посвятил!
Смотрит, как миры сгорают в нечестивом огне, а демоны пируют на трупах поверженных людей. Людей, которых он клялся защищать. Не защитил. Предал. Погубил. И нет им счета.
По трупам в бессмертие шагал без сомнений,
На Терру пришел, сея страх с разрушением,
В успехе уверен, вызов бросил Отцу -
Тем самым последний шаг сделал к концу!
— Хватит!
Его никто не слышит. Никому нет дела до его желаний.
Сраженный клинком, от иллюзий избавлен,
В слезах ты встречаешь конец свой бесславный,
Ты молишь простить, все ошибки признал,
Тебе отвратителен тот, кем ты стал!
Отвратителен? Это слово не отражало и доли того что он испытывал к себе! Многочисленные раны пылали адским огнем, но они не причиняли ему и толики той боли, которая терзала разум. Он не померк, как ему хотелось. Не помутился, как он мечтал. Нет, он был столь же острым и незамутненным, как в те времена, когда он еще не предал Отца. Не послушал Их.
Темные Боги своё слово сдержали,
Что дали тебе, когда совращали:
Ты гордо бессмертьем желал обладать -
Душа твоя в вечности будет страдать!
Он проклинает их в бессильном отчаянии. Всех тех, кто направил его по этому пути. Их имена пылали в его сознании, отравляя каждую секунду его никчемного существования. Кор Фаэрон. Лоргар. Эреб. Тифон. Мортарион. Каждый из них все еще был жив, продолжая разорять владение Его Отца. И тысячи других, что оскверняют Галактику своим присутствием, выкрикивая Его имя. По его вине.
Поздно молить Отца о прощении,
Сгорает душа, не найдешь ты спасения,
Окончилась Ересь смертельною раной,
Во тьму отправляешься ты первозданную!
Но он молит, зная, что прощения не будет. Кричит, хоть его никто и не слышит. Рот полон крови, губы обожжены потусторонним пламенем. На месте сердца зияет кровоточащая рана, куда кто-то вложил пропитанные ядом шипы.
Сколько он уже здесь? Дни? Минуты? Или миллионы лет, за которые Галактика давно уже погибла? Он не знал. И даже если бы спросил, то никто бы ему не ответил. Да и зачем ему знать? Разве ответ уймет его боль? Или залечит раны? Или, быть может, дарует прощение? Он бы улыбнулся, но радости здесь было точно не место.
Яд стыда заполнил его вены, превращая плоть в гниль. Казалось, пора бы уже и привыкнуть. Как бы не так. К такому нельзя привыкнуть. Его разодрали на части и вновь сложили. Окунали в огонь, превращая внутренности в лед. Лишали зрения, до невозможности обостряя слух. Раз за разом. Каждый миг. Снова и снова. Но по ощущениям все было будто в первый раз. Ничтожная кара для Архипредателя.
— Хорус…
Шепот прилетел с далеких звезд, словно ветер гася пламя.
— Хорус…
Разум не сразу осознал, что тихий голос — не бред воспаленного сознания. Он не шипел, исполненный злорадства и презрения. И не громыхал, сотрясая пространство своей мощью, от которой плоть слетала с костей. Нет. Он был наполнен той легкостью, от которой хотелось воспарить. Тем теплом, что не опалял плоть, но согревал душу.
— Хорус…
Черные глаза огляделись по сторонам, пока не обнаружили в подкравшейся Тьме золотую искру, что разгоралась с каждой секундой. Или днем. Или тысячелетием.
— Сын мой… Ты нужен мне…
Золотая искра увеличилась до размеров планеты. Очень знакомой планеты, пусть он и видел ее уже в несколько ином обличье. Старая Терра. До тех времен, когда человечество покорило Галактику. Безбрежные синие океаны давно уже высохли. Огромные массивы лесов превратились в шлак. От величественных горных хребтов почти ничего не осталось. Но здесь… здесь была Старая Терра, которую помнил только Император.
— Время пришло, Хорус, — казалось, что сама планета говорит с ним. — Твое время.
— Отец… — слова сами рвались из груди. — Прости меня…
— Прощение нужно заслужить, — голос стал твердым и волевым. Исполненным силой. Таким он его и помнил. — И ты это знаешь. Но я предоставлю тебе такой шанс.
— Все, что угодно…
— Следи за словами. Однажды ты уже опрометчиво поклялся. Эхо твоих слов до сих пор сотрясает Империум.
Стыд плетью обжег его. Ему нечем было возразить. Нечем было оправдываться. Кто он такой, чтобы возражать Отцу? Демонстрировать гордость? Один раз он уже пошел у нее на поводу. Последствия прямо перед ним. И вокруг него.
— Вижу, ты раскаиваешься. Но этого мало.
Золотой свет окутал неподвижно тело, висящее в безбрежной пустоте. Раны закрывались, каждая мышца наливалась уже знакомой ему силой. Но излечить душу этот свет был не в силах.
— Ты отправишься туда, куда я скажу. Сделаешь то, что я велю. Неподчинения я не потерплю. Это твой последний шанс. Не разочаруй меня.
— Что я должен сделать? — истинным удовольствием было расправить плечи, вновь ощущая свое тело.
— Ты почти погубил Империум. Разрушил все, что я построил. Из-за тебя человечество вновь ищет спасение в вере, забыв все мои наставления.* И они избрали своим богом меня. Из-за тебя, — голос смолк на миг. — Я поручаю тебе спасти Империум. Спасти Человечество. Ты станешь проводником моей воли в далеких мирах. Там ты найдешь то, что позволит мне встать с Золотого Трона и вновь возглавить Империум. Верховные Лорды. Экклезиархия. Церкви. Жрецы. Довольно! С меня хватит. Ты поможешь мне вернуться или твоя душа вернется сюда. Навечно.
— Куда я должен отправиться? — это единственное, что он спросил.
— В другую галактику. Бесконечно далекую от нас. Не тронутую демонами и Богами Хаоса, тиранидами и некронами. Но будь готов. Там есть свой аналог человечества, неотличимый от нас. Но они живут в мире с ксеносами. Не удивляйся и прими сей факт. А теперь ступай. Время играет против нас.
Золотой свет затопил все вокруг, но в его глубине Хорус разглядел тонкую тропинку, ведущую в самые глубины космоса. Глубокий вздох. Шаг вперед. Впереди был долгий путь.
***
— Впервые вижу столь сильный шторм, — Падме поежилась, и стоявший рядом Скайуокер с готовностью протянул ей свой плащ. Падаван был только рад оказать такую услугу, ведь ему было велено защищать сенатора. В том числе и от разбушевавшейся погоды.
— А помнишь песчаную бурю на Татуине? — напомнил Энакин.
— Конечно, — улыбнулась девушка.
Вспышка молний прервала воспоминания парочки, озарив все вокруг золотистым светом. Последовавший раскат грома, казалось, сотряс даже морские глубины. Следующая молния ударила совсем рядом с домом, заставив Падме в испуге отскочить к Скайуокеру, который при других обстоятельствах был бы только рад, если бы не сильное возмущение в Силе, захлестнувшее его с головой. Нечто странное и опасное произошло только что совсем рядом с ними.
— Я должен кое-что проверить, — сказал он, доставая сейбер. — Оставайся здесь.
Но он не прошел и десяти шагов, когда понял, что Падме идет следом за ним.
— Я же сказал, оставайся в доме.
В ответ сенатор лишь фыркнула, демонстративно толкнула его плечом и прошла мимо. Лишь покачав головой, Энакин двинулся следом, а затем и вовсе перешел на бег, когда услышал вскрик Падме. Подбежав к ней, он в растерянности замер.
Перед ними на опаленной земле лежал обнаженный мужчина огромного роста. Мощные мышцы говорили, что он очень силен, а покрытое шрамами тело — что он прошел не один десяток жестоких боев.
— Как он здесь оказался? — только и смогла спросить Падме, в то время как Энакин склонился над мужчиной, прислушиваясь к собственным ощущением. Ну что же, он не ошибся. Источник возмущения в Силе был найден.