– Здесь есть садовник, которого можно было бы нанять?
И снова этот его взгляд. Мэтью смеялся над ней одними глазами, что раздражало и интриговало ее одновременно.
– Возможно, где-нибудь и есть, но лично я не знаю никаких садовников. Здесь вообще-то все сами стригут газоны.
– Я не отсюда, – надменно напомнила Хлоя.
– Оно и видно. – Он смотрел на нее сверху вниз. Рост у него – замечательный. – Вы хотите сказать, что не умеете обращаться с газонокосилкой?
– Конечно, не умею.
Ответ, похоже, Мэтью не удовлетворил. Если она не будет соблюдать осторожность, то он, чего доброго, предложит свои услуги в качестве инструктора. Хлоя вздохнула.
– Моя мама – леди, – пояснила она. Мэтью в недоумении заморгал.
– И что же тут такого? Хлоя рассмеялась.
– Да нет, настоящая леди. Аристократка. Леди Хестер Торп.
– Я что-то не припоминаю, чтобы вы указали свой титул в договоре об аренде. Вы здесь инкогнито?
– Вовсе нет.
Похоже, она разбудила в нем внезапный интерес: лучистые складки в уголках его глаз углубились.
– Так что же вы сделали такого, за что лишились титула?
– Ничего не сделала. Просто этот титул не перешел ко мне по наследству.
В глазах Мэтью, прищуренных от солнца, плясали огоньки.
– Так вы хотите сказать, что вы не леди?
Хлое стало жарко, и не только потому, что солнце палило нещадно. Она прикрыла глаза, приставив к ним ладонь козырьком, и посмотрела на Мэтью снизу вверх.
– На каких условиях я могла бы убедить вас постричь траву на моей лужайке?
Он одарил ее белозубой хищной улыбкой. Коронной улыбкой Мэтью Макконахи из фильма «У нас в Техасе все больше, чем в других местах». И в этот миг Хлоя поняла, что, должно быть, чувствует добыча крокодила в последние мгновения перед смертью.
– Вы умеете готовить?
– Я училась в «Кордон-блю» в Париже, – гордо сообщила Хлоя. – Там учат готовить изысканно, для гурманов, – добавила она на случай, если он об этом не знал.
К счастью, в отличие от большинства других Мэтью не стал спрашивать, на какой именно срок она там задержалась.
– Впечатляет.
– Спасибо.
– В моем представлении вы не похожи на повара.
– Меня вдохновила Сабрина.
– Кто такая Сабрина?
– «Сабрина» – это фильм. Помните, с Одри Хепберн? Она дочь шофера и уезжает в Париж, чтобы там научиться готовить. Конечно, все заканчивается тем, что оба главных героя фильма, два брата, в нее влюбляются.
– Интересный подход к выбору профессии.
– В конечном итоге ничего из этого не вышло. Но я сказочно готовлю. – Супы и закуски, мысленно добавила Хлоя.
– Давайте договоримся так: поскольку вы не леди и мы все-таки находимся в демократической стране, я постригу ваш газон, а вы приготовите мне ужин.
Она, конечно, предпочитает готовить, нежели управляться с газонокосилкой, но главное блюдо станет проблемой.
– Как насчет того, чтобы ограничить ужин закусками и напитками?
Мэтью окинул взглядом ее палисадник и медленно покачал головой:
– Газон большой, и аппетит у меня не маленький. – Отчего-то в тот момент, когда он упомянул о своем аппетите, мысли Хлои резко свернули в сторону, далекую от пищи.
– Мэтью, могу я вам напомнить, что вы почти женатый мужчина?
– Вы можете делать все, что вам, черт возьми, угодно. Скажем так: вы готовите ужин на троих, а я беру с собой сопровождающего.
– Прекрасно. – К тому же у нее будет шанс лучше узнать Бриттани. – Завтра вечером?
– Годится.
Хлоя кивнула и пошла дальше; ее пальчики цвета «Текилового восхода» загадочно мерцали.
День выдался жарким, душным, и спешить ей, несмотря на то что теперь у нее уже появились кое-какие дела, было некуда. Хлоя вздохнула. Жизнь ее не кипела. Ни избытка работы, ни избытка удовольствий. В Лондоне ее едва ли не каждый день ждали по три-четыре интересных события. Вечеринки, открытия ресторанов, премьеры. Как только она более или менее прочно здесь обоснуется, надо будет заняться заведением связей для нормального общения в Остине.
Хлоя прикинула, который сейчас час в Лондоне, и позвонила Ники. Ей внезапно до боли захотелось услышать кого-то, кто говорил на понятном ей языке.
Три гудка, и никакого ответа. Хлоя уже хотела было отключить вызов, когда в трубке раздался смешок и знакомое:
– Ало? Ники!
– Хлоя, дорогуша!
До Хлои доносились шум голосов, музыка и смех. Ники веселилась. Вечеринка, судя по всему, продолжалась уже немалое время.
– Это Хлоя! – громко крикнула Ники, оповещая всех-присутствующих.
Хлоя услышала разноголосое «Привет, Хлоя!», произнесенное мужчинами и женщинами, находящимися в самых разных стадиях опьянения. Тоска сжала сердце Хлои. Тоска по дому, по друзьям.
– Передай им всем от меня привет, – сказала она.
– Ну так когда ты возвращаешься? – с некоторым сарказмом спросила Ники.
– Когда я приеду домой?
– О, ты не могла бы подождать до завтра? Я сорву банк, если ты завтра смотаешь удочки.
– Смотаю удочки? Ники, да ты просто пьяна. Разве ты забыла, что у меня здесь бизнес? – Хлоя произнесла этот вопрос так, словно ее агентство уже успели занести в заветную «Форчун-500».
Ответом ей был хохот. Ники ржала как лошадь.
– Я не настолько пьяна, чтобы забыть свою лучшую подругу. Но я очень хорошо тебя знаю. Ты всегда все бросаешь.
– Не всегда.
– Всегда. Школы, мужчин, увлечения… назови мне хоть что-нибудь, чего бы ты не меняла каждые несколько месяцев.
С учетом того, сколько стоил разговор по мобильному между США и Британией, возникшая пауза была весьма дорогостоящей. Хлоя задумалась: а действительно, есть ли хоть что-то, к чему бы она испытывала постоянную склонность?
Неожиданно Хлоя вспомнила и с удовлетворением заявила:
– Мой цвет волос.
Ее слова были встречены новым взрывом хохота.
– И то только потому, что некий художник грозился себя убить, заявляя, что такой бесподобный черный цвет не способен воспроизвести ни один колорист на земле. – Ники на весь мир прокричала о драме бедного Дэниса, полузабытого художника, нарисовавшего портрет Хлои. Ники намекала на эпизод, когда он порезал холст с портретом Хлои, которую считал своей музой, и поднес нож к горлу, угрожая убить себя, если Хлоя не согласится выйти за него замуж.
Она испугалась бы за него, если бы он угрожал себе чем-то поострее мастихина.[13] Как обычно бывает, история эта получила широкую огласку, но выходка Дэниса заставила Хлою забыть о намерении изменить тот цвет, что подарила ее волосам природа, – цвет, который не под силу воспроизвести ни одному художнику.
Хлоя тоже рассмеялась. Да и как она могла не рассмеяться? Они с Ники дружили давно и слишком хорошо друг друга знали, чтобы ссориться по пустякам.
– Ты ведь на самом деле не веришь, что у меня получится, да?
– Дорогая, ты как Питер Пен.
– Тот мальчик, что летает?
– Нет, глупышка. Тот, что никогда не взрослеет. Джек говорит, что в этом твоя проблема. Ты не взрослеешь, вот в чем дело.
– Пусть Джек занимается своими делами и не лезет в мои. – Хлоя попыталась придать своему голосу оттенок раздражения и обиды, хотя втайне была рада тому, что о ней говорили и даже делали ставки на то, когда она вернется. По ней скучали и ее друзья, и ее брат. Как только она соберет нужную сумму, она поедет домой повидаться с ними со всеми. – Передай всем мою любовь. И скажи, что я очень соскучилась.
– Подожди, так я сорву банк?
Хлоя была уверена, что в том клубе, где собрались ее друзья, шум немного поутих и все они наклонились к трубке в ожидании ее ответа. Им всем не терпелось услышать, что она скоро вернется и опять будет среди них. И от этой мысли Хлое стало хорошо. Она улыбнулась:
– Не в этот раз.
Закончив разговор, Хлоя вдруг осознала, что находится в этой стране больше месяца и пятки у нее пока не горят от желания бежать отсюда куда подальше. Не так, как это бывало обычно. И это хорошо. Явный прогресс.
13
Мастихин – стальная или роговая пластинка в виде лопатки или ножа, применяемая для удаления краски, нанесения грунта, чистки палитры