– Он потрясающий любовник, тебе ли не знать, – протягиваю спокойно. Внутри же разгорается пожар. Хочется врезать по ее хищному личику. – Жаль, что у тебя теперь останутся только воспоминания об этом. Променяла сильное мужское тело на… чиновничий жир?
– Что?
– Да мы все знаем, крошка. Мне тебя жаль.
– Я сделаю все, чтобы Рихарду не дали открыть ресторан, – цедит она. – А мой протеже поможет в этом.
– Кира, мне тебя очень жаль. Ты несчастный человек. Если ты вывалила на меня все дерьмо, прошу тебя уйти.
Нервно сглатываю, чувствуя, как живот каменеет. Спину ломит, во рту пересыхает… Мой малыш… Господи, только бы с ним было все хорошо… Слова тонут в приступе нестерпимой тошноты. Цепляюсь напряженными пальцами за край стола и поднимаю на нее взгляд.
– Что, детка, захлебнулась завистью? – не унимается Кира. – Побледнела, подурнела.
Бедра словно обжигает липкая кровь, мышцы спины сводит судорога… Обвожу зал взглядом, ища Роберта, и шепчу с мольбой в голосе:
– Вызови скорую. Я… беременна.
– Пошла ты. Пусть он… сдохнет.
Кира уходит, а я, наконец, замечаю мужа, выходящим из туалета.
Глава 45.
Роберт.
Кровь ревет в висках, а воздух словно улетучивается из легких. Мне хочется ее убить… Глупую самонадеянную дрянь, посмевшую обидеть мою Зайку. А еще себя… Я должен был перетерпеть тошноту и недомогание и остаться!
– Зоя! Родная, что случилось? – ковыляю, опираясь на трость. Испытываю жгучую ненависть в своему увечью – поднять жену на руки я не в силах, как и сесть за руль.
– Роб, у меня кровотечение, нужен врач… Мне нужно в больницу… Ай!
Зойка цепляется побелевшими пальцами за край стула и едва стоит на ногах.
Обвожу зал беспомощным взглядом, замечая Киру, вальяжно расположившуюся за барной стойкой. Она как ни в чем не бывало попивает коктейль. Сжимаю челюсти, всеми силами пытаясь держать эмоции в руках, и громко произношу:
– Кто может отвезти мою жену в больницу?
– Роб, наверное, лучше скорую? – скулит Зайка, продолжая стоять в одной позе.
– Зой, тебе подойдет первая городская? Она недалеко, мы быстро управимся, надо только…
– Подойдет любая больница.
Гости заняты поглощением пищи и своими делами, конкурсанты уныло расхаживают возле жюри, музыканты настраивают инструменты перед выступлением. Так и умереть можно! И никто не обратит на тебя внимание, не протянет руку помощи…
– Внимание всем! – ору что есть мочи. – Кто еще не выпивал спиртного и может помочь моей жене?
Кира кривовато улыбается и качает головой, одаривая нас жалостливыми взглядами. Ну да, ей, наверное, можно – победителей не судят. Интересно, Зоя успела признаться ей в том, что мы знаем про ее шашни с толстым политиком?
– Я отвезу! – кричит Рихард и спешно вынимает ключи из кармана пиджака, висящего на спинке стула.
– Нет, Рихард. Вам надо остаться здесь, – произношу решительно. – Вы главный гость и организатор, вы…
– Роберт, знал бы ты, как я задыхаюсь от всех этих… мероприятий. И я всегда ищу повод, чтобы улизнуть, – понизив голос, произносит он. – Поедем, а? Я возьму Зою на руки. Надеюсь, фирма, у которой я арендовал машину, меня не осудит, если сиденья будут испачканы.
– Спасибо вам. Большое спасибо.
Рубашка липнет к телу от холодного, некстати проступившего пота. Я не хочу его терять… Моего малыша, новость о котором воспринял со страхом. А теперь испытываю чудовищный страх за него, народившегося дитя… Признаюсь, до этого момента я не ощущал себя отцом двоих детей. До этого момента… Да, я понимал, что скоро Зойкин живот превратится в шар, но не считал, что там настоящий человек…
– Зой, как ты? – шепчу, обнимая ее за плечи.
Бедный Рихард, сегодня ему выпала участь возиться с двумя не очень самостоятельными людьми.
– Вроде все, Роб… Не знаю, у меня мокро между ног, но крови больше не становится. Я так боюсь… Она меня вывела, эта змея… Она… Кира столько гадостей про тебя говорила, я не могла терпеть – выложила ей всю правду. Что мы знаем о ее благодетеле и о липовой честности конкурса. Видимо, эта информация задела ее гордость так, что…
– Думай о себе, Зайка. И о малыше.
Рихард спрашивает у меня, куда свернуть, и паркуется возле входа в приемное отделение. Как же я хочу взять свое сокровище на руки, но вместо этого плетусь, опираясь на трость, и наблюдаю, как мою жену несет на руках другой мужчина.