Звук застрял ещё где-то там внутри него. Макар так и не понял, успел он крикнуть или нет, он не слышал себя. Более мощное и первозданное захлестнуло человеческий писк.
И это было страшное впечатление, что-то потрясающее!
Лес наполнился волчьим воем.
Все в душе у Макара перевернулось. Он не мог пошевелиться, так с открытым ртом и стоял.
А они выводили свою мелодию, как ансамбль, где каждая партия была оригинальна и виртуозна. У вожака был густой, очень низкий вой, с небольшой хрипотцой. Другие волки выли на очень высоких нотах, с частым взлаиванием, поскуливанием.
Никогда Макар не чувствовал такого ужаса и восхищения одновременно. Рвалась каждая струнка его души, всё внутри рушилось и сплеталось в более сложные и удивительные плетения. Его перестраивали, перерождали. Ему казалось, что он чувствует саму природу, саму стихию и он был внутри неё.
Слезы текли по его щекам, он хватал ртом воздух. Казалось, он первый раз по-настоящему дышал. Как младенчик, только что родившийся.
Сила! Пьянящая, сладкая, неистовая Сила бушевала внутри него.
А потом резко всё прекратилось. Стояла звенящая тишина.
Было чувство, что его лишили чего-то важного, жизненно необходимого. Дали и забрали, вырвали, спрятали. Стало невыносимо. Макар зарылся руками в волосы и заскулил на тонкой, неестественно высокой ноте. В голове билось только одна мысль, только одно желание: «Ещё! Ещё!»
Макар сам не понимал чего требовало его нутро. Он опустился на колени и качался из стороны в сторону. А потом уловил движение.
К нему медленно подходил вожак.
Они смотрели друг другу в глаза бесконечно долго. Медленно сознание стало просветляться, медленно стали возвращаться мысли, страх, и осознание того, что стоит он сейчас на коленях, перед сильным и матёрым волком. Беззащитный, оглушенный и растерянный. А самое главное, Макар не знал, где его ружьё. «Охотничек! Ружьё потерял» даже смешно стало. Но нож на месте, он его всем телом сейчас чувствовал. И хоть знал Макар, где-то внутри себя верил, что не нападет волк, но всё равно настраивался на бой. Дикий зверь перед ним, а он в таком не выгодном положении. Перед волками, как можно выше и больше надо казаться. Волк на уровне инстинкта больших боится и остерегается, а Макар сейчас даже ниже его, на коленях стоял.
Желтые глаза прожигали Макара насквозь. Выедали его, заглядывали глубоко — глубоко. Так далеко даже сам Макар в себя не заглядывал. А потом медленно вожак вниз голову начал опускать, перемещать свой взгляд по Макару. Остановился где-то в районе паха. Макар тоже взгляд опустил. Волк не отрываясь на рябчиков смотрел, что болтались у Макара на кукане.
Носом повёл, фыркнул, ещё раз по Макару взглядом мазнул и медленно отошёл к стае.
«Голодный?!Он, что сейчас еды у него попросил?» — Макара, как по голове ударили. Казалось, удивляться уже не чему, ан нет, удивил волк.
Макар медленно встал. Снял с крючка свою добычу и положил на траву. Сам отошёл к дереву.
С этого момента волки потеряли к нему всякий интерес. Они подбежали к дичи, долго обнюхивали её, переглядывались, тявкали, после чего отошли. Остался один вожак.
Он подтолкнул мордой в сторону Макара одного рябчика, взял в пасть второго и посмотрев на человека потрусил в лес. За ним в темноте пропала и его стая.
Человек шёл качаясь. Походка его была не ровной, точно с глазами закрытыми шёл. То и дело спотыкался, один раз чуть не упал.
Он следовал за Макаром, не отставая от него ни на шаг. Не таился, знал, что не увидит и не почувствует он его. Макар сейчас ничего не мог чувствовать. Разум его и тело было наполнено Силой.
Она вживалась в него, прорастала, как растение прорастает в почву. Пускала свои корни, укрепляла их, готовясь к цветению. Но до этого ещё было долго. Только начинала Сила свою жизнь в Макаре, только-только начинала пробовать своего хозяина, привыкать к нему.
Ему было важно, чтобы Макар дошёл до избы, чтобы не упал, не поранил себя.
Он усмехнулся. Идёт без памяти, а ружьё на плечо загрузил. Какой охотник ружьё своё потеряет?
Голыми руками-то охотиться не будешь.
Макар не твёрдой походкой дошёл до избы. Остановился на мгновение, руками дверь нащупал и зашёл в дом.
Он подошёл к двери.
Слух у него был хороший, от того в тишине этой ночной, слышал он возню, пару раз тихий скрип лавки о половицы и после мирное, ровное дыхание Макара.
Этого и надо было. Сон сейчас для человека самая главная микстура. Долго восстанавливаться будет после встречи этой, после первого знакомства с Силой.
Он отошёл от избы, ещё раз прислушался.
Тишина.
И теперь, уже не оглядываясь, не беспокоясь, пошёл туда, где Макар оставил вещи свои, что у мирян куплены были.
Он вернёт их хозяину. Сейчас Макару не о них думу свою вести надо.
Более важное и более значимое в жизни его прорастать сейчас начинает.
14
Макар резко открыл глаза. Подскочил, как ошпаренный, встревожено озираясь вокруг. Он был в своей избушки. За окном светило солнце.
«Ружьё! Вещи!» — молнией ударила мысль.
Ружьё было на своём привычном месте.
Вещей не было.
По избе заметался.
Макар не помнил, как он вчера до избушки дошёл. Как спать лёг. Ничего не помнил. Это пугало.
На улицу выскочил. Сам не понимая, чего хотел. Думал вещи его у дверей дожидаются? Расстроился сильно. Ругал себя.
Одеваться в избу пошёл, искать вещи надо было. А потом взгляд его упал на сарайку. Под навесом, рядом с дровами, аккуратно стояло все его добро.
Не помнил Макар, как ставил их туда. Да и никогда бы он не оставил их на дворе, в избу бы снес.
Странное, непонятное творилось вокруг. Точно полоумный, дела творит, да из головы их выкидывает.
Занес все в избу. Лёг на лавку и уставился в потолок.
Ему нужно подумать. Серьезно подумать. Мысли разбегались, уводили его в другие воспоминания, а ему сейчас жизненно важно было вспомнить весь вчерашний вечер. Его встречу с волками.
Как бы он не напрягал память, но полной картины он не видел, всё урывками, всё на уровне эмоций.
Макар долго лежал, долго мучил себя. Потом встал, разжег печь. Разложил купленные у мирян вещи.
Все дела Макар делал, как во сне. Машинально закладывал печь, машинально ставил на неё котелок, машинально сыпал в кипящую воду крупу. Ел и не чувствовал вкуса.
Так прошёл день.
К вечеру Макар занемог. Всё тело ныло, каждую косточку тянуло и крутило. Он сделал себе отвар, выпил его залпом, намазался медвежьим жиром и лёг спать.
Его сознание балансировало на грани сна и яви. Он то просыпался, то снова проваливался в липкий дурман.
Что-то выдавливало грудь изнутри, будто чему-то там не хватало места. Что-то ворочалось в глубине его, не находя себе места.
«Не сопротивляйся! Прими её, Макар, — нашёптывал голос. — Вы одно целое! Она твоя. Теперь твоя. Бери её. Владей. Ты хозяин. Уже скоро"
А потом его поглотила Сила. Она, то мягко касалась его, гладила, даря блаженство и покой, то накидывалась, жалила и грызла. А потом скулила, забившись в самый потаённый уголок его души.
Макар метался по лавке. Он то выл, то рычал. Он знал её. Помнил эту Силы. Когда пропал Русай, он первый раз владел ею, вчера её подарили волки, а сегодня она пришла сама. Сама.
Он не хотел её отпускать, а она не видимым потоком выходила из него, растворяясь в ночи. Ему казалось, что он теряет самого себя. Он умолял её остаться. Ещё один миг, ещё одно мгновение владеть ею, только это было сейчас важно, только это.
«Прими её, Макар. Уже скоро"
Макар просыпался тяжело. Казалось всё его тело стало тяжелым, не поворотливым, онемевшим. Он сел на лавку. «Сколько он спал?»
На улице только-только светало.
В избе было холодно. Печь прогорела и остыла. Странно. Он вечером подкладывал дров, должно было хватить жара до утра.