— В дом зайдём, — предложил Макар.
— Давай, тут в теньке сядем. На воздухе чистом и голова чиста, — садясь на скамью у ворот, сказал староста.
Макар вглядывался в лица их, все угадать хотел, с чем пришли.
— Дела такие, Макар, — начал Немир. — Никто в Осиповке не знает ни Беловука, ни мать его. Мальчишка приметный, его бы сразу опознали. По всему пути до Осиповки, в наши деревни заходили и спрашивали. Тишина.
С Макара, как груз великий рухнул. Понимал, что радостью этой, грех на себя берет. Может при живых родных Беловука, сиротой делает. Но все равно рад был.
— Я, Макар, тебе вот, что скажу. Своих мужиков, в самый разгар работы, больше ни куда не пошлю. Знать бы где искать, то одно дело. А так, по деревням шастать, смысла не вижу. Это как иголку, сам знаешь где искать, — староста замолчал, за Беловуком наблюдая. — Ну-ка, кликни своего малого.
Макар подозвал Волчонка. Тот сразу подошёл. Стоит, в землю уставившись.
— Скажи-ка мне, Беловук, вы с матерью из Осиповки пришли?
Мальчик не поднимая головы, на Макара зыркнул и отрицательно покачал головой.
— А откуда? — не унимался староста.
Беловук пожал плечами.
— Родные были там. Дядьки, тетки, деды?
Беловук опять отрицательно головой покачал.
— А тятька, есть у тебя?
Беловук быстро и уверенно махнул головой.
Все напряглись.
— Есть, значит. Хорошо, — протянул староста. — И где он, тятька твой?
Беловук поднял голову и уверенно ткнул в Макара.
Он мой тятька.
Повисла пауза, все смотрели на Макара.
Он поймал Волчонка за руку и притянул к себе. Обнял крепко, не оторвёшь.
— Ну, что, Макар? Примешь сына?
— Примет, — подходя, сказал отец. — И вся семья примет. Двенадцатым внуком будет, а Олеля тринадцатой.
Староста глубоко вздохнул, но ничего не сказал.
— Раз так, то и в добрый путь, — вставая, закончил разговор Немир. — У нас вопросов больше нет.
— Есть, — вставил таки староста, — Да не ответит Макар ни на один.
— Мы в деревне не останемся, покой нарушать не будет. Через день в лес уйдём.
На том и разошлись.
Через день, как и обещал, Макар вернулся в лес. Взял с собой самое драгоценное: Беляну, Олелю и Беловука.
44
День был солнечный, яркий.
Макар рубил дрова. Беляна бельё стирала, тут же рядышком. Ребятня за водой, до ручья побежала. Все при делах были.
Макар остановился, пот утирая, Беляной залюбовался.
Месяц рядышком живут, а Макар, так и не прикасался к ней. Иногда, ему даже, казалось, улыбалась она ему благодарной улыбкой. Баба сама знает, когда время придет. Так и рассудил Макар и ждал.
Но все мысли Макара сейчас останавливались на другом деле. Важном деле. Лето в лесу сдюжить можно, хоть и тесно, хоть и трудно, но можно. А как зиму зимовать? Без огорода, без запасов, как прожить долгую, суровую зиму с детьми.
Вот и думал Макар эту думу днями и ночами. И додумал. Осталось только с Беляной это обсудить, а после это уж его забота, реализовать всё.
— Я завтра на дня два к мирянам уйду, — сказал Макар. — Справишься одна?
— Да уж, постараюсь, — глубоко вздохнув, отозвалась Беляна. — Боязно.
— Беловук один секрет знает. Я с ним поговорю, предупрежу. Если что, он помощь позвать сможет. — подходя к Беляне, сказал Макар. — Все будет хорошо. Здесь спокойно. Гости редки, да и то, только в охотничий сезон заглядывают. Сейчас никто не придёт.
Макар обнял её. Полной грудью вдохнул её запах.
— Сегодня, когда Олелю ополосну, ты в мыльню приходи. Ждать буду.
Макар замер на мгновение и ещё крепче прижал Беляну к себе.
Вдруг Сила заволновалась, заворочалась. Сжала больно, колко. Макар теперь такое без внимания не оставлял. Не спроста, Она внутри него рвётся порой.
Слух напряг, зрение перестроил.
Где-то сорока заволновалась, скулёж легкий, дыхание прерывистое, испуганное, тихий шорох и плач, детский, горький.
— Я к ручью, Беляна. Случилось там что-то.
Сказал и кинулся по тропе, что аккурат до ручья вела.
Приближаясь к берегу, Макар начал чувствовать боль, сильную, острую.
«Что ж с вами там приключилось, ребятки»- билась мысль.
Из-за поворота на Макара наскочил Беловук. Голый, без рубахи.
— Олеля! — задыхаясь прохрипел Волчонок.
Макар не останавливаясь, не теряя времени на расспросы, побежал дальше.
Олеля сидела на берегу, спиной к тропе, на которой стоял Макар. Волосы были мокрые. Плечи подрагивали под рубахой Беловука и она тихо скулила.
Макар подошёл к ней. Заглянул в зареванное, измазанное лицо.
— Ты чего плачешь, родная? — стараясь говорить спокойно, спросил Макар.
— Нога, — только и смогла выдавить девочка.
Макар опустил взгляд и понял всё.
Лодыжка, на правой ноге, распухла, цвет, почти бардовый был. На маленькой, детской ножке, выглядело это жутковато.
— Я воды набирал. Ей рядом сказал стоять, не лезть. И она стояла, тятя, послушно стояла. Как упала, сами не поняли. Просто слышу «плюх» и в воде она. Она тяжелая. Я её волоком на берег затащил. Она плачет, нога, говорит, болит. Я только рубашку на неё напялил и пулей к вам рванул. Нога-то на глазах распухать стала, — тараторил Беловук.
— Не волнуйся, Волчонок. Скоро танцевать будет.
Макар аккуратно приложил руку к лодыжке и обратился к Силе.
Медленно Сила текла от Макара к Олели. Не торопился. Первый раз дело с переломом имел. Здесь спешка не к чему была.
Макар полностью сосредоточился на девочке. Все вокруг уменьшилось до ножки её.
— Тятя! — позвал Беловук.
Макар поднял глаза.
Беляна стояла рядом. Она неотрывно смотрела на руку Макара, а под ней, под рукой его, медленно исчезал оттёк, пропадала краснота. Нога Олели становилась прежней.
Беляна перевела взгляд на Макара и вскрикнула, зажав себе рот рукой.
Макар всё прочитал в её глазах: и ужас, и не понимание, и страх за него.
Он знал, что она сейчас видела. Его глаза не были темные, как всегда. Его глаза были изменены, они пылали жёлтым, волчьим светом.
— Не бойтесь, — Беловук, как-то мягко, ласково, гладил Беляну по руке. — Тятя ей помог. Ушиблась Олеля сильно.
Макар стянул с девочки мокрое платье и, уже давно промокнувшую, рубашку Беловука. Бережно обернул Олелю в свою рубаху и на руках понёс домой.
Беляна с Беловуком шли позади.
Все молчали.
Отнеся девочку в избу, Макар вышел и сел у сарайки на чурку. Сидел и ждал Беляну.
Где-то в глубине души, он был рад, что так все получилось. Месяц молчал. Нет, не боялся он признаться Беляне, кто он. Просто разговор этот просто так не начнёшь. А сегодня появился удачный повод все рассказать. Макар был этому рад.
— Она заснула. Беловук с ней захотел остаться, — подходя, и садясь рядом, сказала Беляна.
Макар пару мгновений смотрел на неё и не оглядываясь, как на духу, ни чего не тая, рассказал всё. Про Силу и Серебро, про Чемира и Чомора, про Туман и Хранителей, про волка и Русая.
Беляна слушала спокойно, даже кое-что переспрашивала и уточняла. Точно не было в рассказе его странного и непонятного. Точно не удивленна, не растеряна и не испуганна она была.
— С неделя Олеля мне все про волка говорит. Большого, серебренного. Будто приходит он поиграть с ними, — тихо проговорила Беляна, когда Макар закончил свой рассказ. — Не поверила. Думала, фантазии детские.
Они помолчали.
— Ты как — будто и не удивленна всему этому, — глядя на Беляну, спросил Макар.
— Удивленна. Сильно, Макар, удивленна. Если бы своими глазами не увидела тебя, там на ручье, может и не поверила бы.
Она взяла его лицо в свои ладони и тихо спросила:
— Ты же не изменился, Макар? Она тебя не изменила, Сила эта твоя?
Макар поцеловал её, нежно, неуловимо.
— Тебе виднее, Беляна, изменился я или нет.
— Пусть ты будешь, хоть волк, хоть хранитель, хоть избранный, хоть шишимора болотная, не изменит это ничего между нами. Не изменит.