Скоро уже мне стало невмочь — так хотелось выехать в чистое поле, пустить лошадку рысцой, а то и вскачь. Сама не заметила, как полюбила кататься верхом и ждала, когда на свободу отпустит муж осторожный.
Настал заветный день. Мы выехали за ворота вместе — я на красавице Вьюге, а воевода на Марахе. Я давно заметила, что вороная глянулась Мараху. Завидев ее, он фыркал, мотал головой, перебирал ногами, принимался игриво прыгать, будто говоря — погляди на меня, красавица, не хорош ли?..
Поначалу ехали шагом, а как выехали в поле — воевода пустил Мараха легкой рысцой, оглянулся, приглашая — не бойся мол. Я толкнула легонько кобылу в бока пятками, и Вьюга послушно потянула следом за серебристым жеребцом. По-моему, ей он тоже нравился. Глядишь, и пойдут у нас жеребята, вот занятно посмотреть будет, какие удадутся.
С того дня так и стали мы ездить, раз от разу все лучше у меня выходило. Вскоре я совершенно осмелела и поднималась в седло без страха и с удовольствием. Однажды я уговорила воеводу отпустить меня одну, клялась, что дальше поля не уеду, в лес одна не поворочу. Уж больно хотелось проветриться. Он вначале хмурился, но потом уступил — видел же, что я вполне уже освоилась и не грозила свалиться, да и лошадь меня слушалась. Вот так я с замиранием сердца выехала одна за ворота. Проехала через горушку и выехала в широкое поле.
Покатались мы с Вьюгой славно. Возвращалась я разгоряченная и счастливая, не терпелось показаться воеводе — смотри мол, не прошла даром твоя наука!.. И не заметила, как соскользнул шнурок, каким волосы завязывала. Расплелась косища от быстрой езды, короткий волос упрям, как ни плети, в косе не держится. Не будь платка под шапкой — по волоску рассыпалась бы. Только во дворе, спешившись, обнаружила пропажу, да не возвращаться же назад. Где его теперь найдешь. Подумала да и махнула рукой — невелика беда, вперед мне наука. В другой раз остерегусь, покрепче под платок вязать стану. И только кто-то другой тихонько шепнул — не к добру… Но муж уже шел навстречу, улыбался, и я расцвела, довольная — похвалил!
Ложилась я спать веселая, думая о том, как будем с ним ездить теперь да гулять. Но сон мне приснился такой, что подскочила я посреди ночи в испарине, с гулко бьющимся сердцем. Снилось мне, будто шла я по лесу в ясный солнечный день, босиком после дождя по влажной траве. Вдруг кольнуло что-то ногу повыше щиколотки, я на то внимания не обратила — может ветка, может еще что, эка невидаль. Иду себе дальше. А колет все сильней, дай думаю посмотрю, что такое. Глянула и оторопела — веревочка моя, с косы оброненная, обвилась вокруг щиколотки и пиявкой присосалась, тоненькая струйка крови по белой коже стекает… Страшно мне сделалось, сорвала я ее и прочь отбросила, повернулась да бегом вон из лесу. Домой заходить, глянь — а она снова на том же месте сидит… Я закричала и проснулась, сердце колотится заполошно… Муж услыхал, обнял покрепче, стал гладить по голове, утешать, как дитя малое. Так и уснула у него на груди, под защитой любимых рук.
Встала я утром с тяжелым сердцем и дурной головой: больно недоброе помстилось мне за этим сном…
Волчий сын
Примечания:
ВНИМАНИЕ : ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ !
Заранее прошу прощения у читателей, но...
ГЛАВА СОДЕРЖИТ СЦЕНЫ НАСИЛИЯ.
В связи с этим пришлось поднять рейтинг до NC-17.
Особенно чувствительным и восприимчивым не читать.
Очень прошу понять и простить, но... Так было нужно.
Славный липень месяц, маковка недолгого северного лета! Буйно цветёт всё вокруг, и сама земля радуется теплу и солнцу. Ягоды поспевают в тенистых густых лесах, зреет потихоньку лещина, выглядывают на свет первые грибы. Всякий зверь пропитание без труда находит. Короток миг лета! Пролетит — и нет его, как не бывало. Скоро, скоро сменят жару проливные дожди, станет по утрам прохладно и ветрено, а потом и вовсе наступит осень. Потянутся гуси да утки стаями в светлый ирий, где замкнёт их Ярила ключами до новой весны. Пожелтеют, изжухнут травы на лугах, а там недалеко и до первых колючих заморозков — оглянуться не успеешь, как засвистят метели, укроет всё вокруг пушистым белым одеялом. А пока не пришёл срок — радуйся теплу всякая живая душа, запасай впрок съестное, нагуливай жирок.