Стояла жара. По утрам, пока око Даждьбогово светило вполсилы, Велета выводила деток погулять, потоптать морской бережок, покувыркаться в травке. Малыши ещё ходили за ручку, нетвёрдо переступая крепкими ножками, зато ползали ловко и быстро — поди поймай! Глаз да глаз. Любимая была у них игра: возиться в песке, перебирать гладкие речные камушки, каких Огой им насобирала целую горку. А пуще всего нравилось братишкам смотреть, как мы пускали для них берестяные кораблики, что смастерил им отец на весский манер. Ярун выбирал время и спускался к нам, забавлялся с сынками. Мы рыли в песке канавки, носили воду ведёрками и пускали те кораблики наперегонки — чей быстрее достигнет большой воды. Малышня с радостным визгом ползала рядом, хлопала в ладоши — ещё, ещё! Приходилось зорко смотреть, чтобы пострелята между делом не наелись влажного серого песочку. Как-то не уследили — Славомир напихал в рот полную горсть и принялся было жевать. Маленький Бренн поглядел на брата, но песка в рот не взял, а вот камушков пару успел обслюнявить, покуда не отобрали. Ух и крику было, как взялись им роточки чистить! И подобное случалось не раз и не два. Такой уж это возраст любопытный — тянут несмышлёныши в рот всё, до чего цепкие пальчики достанут, покуда не напробуются всласть. После этаких игр было нам хлопот их отмывать, но румяные личики так весело блестели глазёнками — и захочешь осердиться, не выйдет.
Старый Хаген частенько ходил с нами. Ему нравилось сидеть в тени под кустом ракиты и слушать, как играет и смеётся ребятня. Сидел молча, оглаживая длинную белую бороду, кивал каким-то своим мыслям да улыбался тихонько. Я смотрела на малышей и представляла, как будет славно, когда появится у близнят маленький светлоголовый братец. Или сестричка. Ох, да появится ли? Скорей бы, мочи нет больше ждать… Я не оставляла надежды отыскать заветную травку — продолжала ходить за ней в лес, но то ли год неудачный выдался, то ли глаза мои кто отводил, а только возвращалась я с пустыми руками. Все пригорки облазила, под каждый куст заглянула. Всё вотще. Однако упрямства мне было не занимать. Поставила я себе сроку — месяц липень ещё поищу как следует, потерплю. Ну, а коли не найду, стало быть, делать нечего — придётся к бабке-знахарке той дорогу искать. К Бренну я с тем пока не подступала. Робела всё. Я ещё надеялась: сбудутся материны слова, тело вспомнит само свою женскую заботу. Ведь вроде и не тружу себя больше, сыта да обласкана, и мужем любима. Пускай на белу репку и не стала похожа, но мясцо на косточки наросло, подобрела супротив прежнего. Муж смотрел довольно, и я тому была рада безмерно.
***
Ясным солнечным утром, едва рассвело, вождь вывел лодью в очередной поход. С моря дул свежий ветерок, принося долгожданную прохладу. Недавно посвящённые кмети радовались, кому выпало идти. Ближние деревни проведать, послушать, что люди говорят. Глядишь, чего нового расскажут, что в наших краях деется. Проверить, все ли ладно, не обижены ли кем. Времена, я уже сказывала, беспокойные настали: Вадимовы люди во главе с самим князем господину Рюрику поклониться не захотели, ушли прочь из стольной Ладоги. Новый град выстроили и там поселились. Озоровали, бывало, в окрестных лесах. Слухи до нас всякие доходили. Да.
В этот раз я напросилась на корабль вместе с дружиной. Вовсе невмоготу стало в крепости сидеть. То ли жара вконец опостылела, а по правде сказать, новая неудача сердце печалила. Накануне в который раз вернулась я из лесу ни с чем, и такая обида взяла, хоть плачь. Но гнев пересилил, осердилась я крепко. Сглотнула злые слёзы да так порешила — нечего мокроту разводить, наплакалась, будет. Нестерпимо захотелось вдохнуть свежего морского воздуха, чтобы ветер в лицо и крепкие палубные доски под ногой, а за спиной — дедушкин лук и тул со стрелами, на поясе — новый меч… Хоть на малое время, а вырвусь на свободу из плена тужных дум.
Воевода был недоволен. Позволил себя уломать, но теперь, видно, о том пожалел. Как всегда, он стоял рядом с Плотицей у правила, щурился, глядя в море. Меж бровей залегла хмурая складка. Уж так ему не хотелось брать меня на корабль, насилу уговорила. Уступил настойчивым просьбам, почуял, что маюсь… Я рассказала ему давеча о своей кручине, про сплетни злые да наветы, в лесу подслушанные. Не утерпела, пожаловалась на злоязычных. Муж выслушал, присказку любимую ввернул — про ум, коего нет рожоного, то и учёбой не помочь. Что с девок возьмёшь? Они, говорит, что сороки — где ни присядут, там напакостят. Вины на тебе нет никакой, не тужи понапрасну. И сейчас вот, глянул на меня разок внимательно и понял — пуще изведусь ожидаючи. Вздохнул тяжело и махнул рукой — что с тобой делать, собирайся. Я враз повеселела, побежала чуть не вприпрыжку, крикнула Твердяте — неси кошель! Да и правда — зря, что ли, пояс воинский ношу по праву. Не всё в тереме сидеть.