Он не спал, я видела. Лежал молча, глядя в ночное небо. О семье ли своей думал, о людях ли безвинно погибших крепко тужил… Я прижалась к мужу, положила голову на плечо. Хотела вместе с ним бодрствовать, да не заметила, как заснула. Навалилась дремота, я крепилась, крепилась, но отяжелели веки, сами собой сомкнулись, и, уже засыпая, я успела смутно подумать — назавтра поплывем домой, там и решим…
Взглянув утром на осунувшееся лицо Бренна, на тёмные тени под усталыми глазами, я поняла — очей не сомкнул. Накрыл горячий стыд — мне бы ночку горькую коротать подле без сна, разделить лютую тягость, а я и этой малости не возмогла. Умом я понимала — лучше мне послушаться его да остаться в крепости. Не будет за меня бояться, оглядываться, как бы жёнку беспокойную не задело, обо мне наперёд думать, собой заслонить искать. И хоть я больше всего хотела быть рядом, но подставить его под удар из-за гордости глупой своей не могла. Останусь дома, нечего здесь больше думать.
На рассвете мы отчалили. Я провожала глазами берег. Слабые дымки ещё курились над пожарищем, тянулись над свежими курганами вверх в жемчужное утреннее небо, и казалось, будто это духи сожжённых жилищ ищут дорогу вслед за ушедшими в вечную жизнь хозяевами.
Утро занялось облачное, хмурое, под стать нашим невесёлым думам. На сердце было смурно и тяжко, не шло из ума виденное … Душа рвалась и плакала, и просился из груди на волю не то скорбный поминальный плач, не то вой раненого зверя. Я сроду вслух не голосила, а тут едва возмогла, насилу удержалась, чтоб не заскулить. Мстился, звенел в ушах, будто въяве, летящий над пожарищем истошный детский визг и надрывные крики женщин…
Лодья тихо шла меж островков. Плотица, насупившись, зорко глядел, как бы не наскочить на мель — тут это проще простого было сделать, особливо когда все берега затянуты густой молочной пеленой и едва видать чуть дальше весла. Я сидела, закутавшись от сырости в добрый кожаный плащ, и смотрела, как проплывают мимо белёсые хлопья, то собираясь в облачка, то стелясь длинными лентами. Из тумана медленно выплывали очертания прихотливо изрезанных берегов, и я вспомнила, как Бренн оставил меня тогда на острове перед боем, в котором погиб Славомир, послав за ножом. Ох, как же я обиделась тогда! Мало не разревелась перед ним. Лелеяла гордые думы, хотела приступить к нему с вопросом: почто не доверяешь, воевода? Не сам ли испытывал, не сам ли учил уму-разуму… А что берёг меня, дурёху несмысленную, пуще глазу, до последнего оградить от жестокой бойни старался, то невдомёк было… Правду молвить, не раз и не два потом припоминал мне это. В шутку грозился связать и запереть, игра у нас с ним такая была — хмурил брови и грозным голосом говорил: — Сиди дома, жена!
Теперь было не до шуток, и я не осмелилась перечить, когда он сказал, как припечатал:
— В бою тебе не бывать. Жену свою я целой и невредимой видеть хочу. Другое что — сама знаешь, не неволил и не стану, а здесь поперёк моего слова не будет.
Да и, разобраться по совести если, в настоящую сшибку мне и самой не хотелось — я слишком хорошо помнила тот страшный булькающий звук, который издавал умирающий от моего удара датчанин, его неестественно выпученные глаза, когда мой меч застрял у него в грудине. Ту застящую разум ярость битвы, и животный, нутряной ужас, ей предшествовавший. Воистину — того ли мне надобно?.. Подле мужа хотеть быть — дело, достойное всякой жены, но тут разумнее будет послушаться его и не лезть на рожон. А потому я только кивнула на строгие мужнины слова, понимая — он снова прав и знает лучше меня.
Лодья тихо кралась вперёд, скользила ровно, почти не покачиваясь. Поскрипывали снасти. Мной овладело какое-то странное оцепенение, и оттого я сперва не поняла, что произошло и откуда этот резкий, пронзительный звук, раздавшийся будто над самым ухом.
Боевой рог. Не наш. Чужой.
Пока я бестолково хлопала глазами и вертела головой по сторонам, силясь разглядеть что-то в тумане, неповоротливо, но верно вползла в сознание мысль: датчане.
Вот так, я судила-рядила, а судьба не спросила, сама за меня решила… Быть сече.
Автор приостановил выкладку новых эпизодов